Вячеслав Иванов

На фоне этих грозных событий, молниеносно сменявших одно другое, жизнь в доме на улице Леон Батиста Альберти внешне, казалось бы, мало изменилась. Боевые действия пока еще не коснулись Рима. Вяч. Иванов по-прежнему вел занятия в Руссикуме и в Восточном институте. Но и он, и Лидия, и Фламинга волновались за Дмитрия, который находился в оккупированной немцами Франции. В первые же дни войны Дмитрий подал прошение о принятии его добровольцем во французскую армию. Из-за ампутированной кисти ему отказали. Тогда Дмитрий вернулся к преподаванию в шартрском Лицее Марсо. Во время наступления немцев он предпринял попытку уехать на юг, в «свободную» часть Франции, находившуюся под властью Петена. Прибыв в Тулузу, Дмитрий узнал, что детей эмигрантов, пусть даже они имеют французское гражданство, не принимают на государственную службу. Будучи профессором лицея, Дмитрий входил в категорию государственных служащих. Поэтому он возвратился в Шартр и продолжил работу в своем учебном заведении. Сразу после оккупации Франции гестапо начало настоящую охоту на евреев. Их отправляли в концлагеря, что в большинстве случаев из-за нечеловеческих условий жизни означало почти верную гибель. Дмитрий Иванов помогал одной старушке и ее внучке и убеждал их уехать как можно скорее. Но старушка отказывалась. Она ждала возвращения сына. Кончилось все тем, что их обеих с внучкой забрало гестапо. К чести итальянских военных надо сказать, что в своих зонах оккупации, будь то небольшая территория на юго-востоке Франции или же Балканы, они не выдавали евреев немцам, напротив, пытались помочь им спастись. В том же направлении действовал и Франко. В отличие от «дуче» «каудильо» жестко отстоял нейтралитет Испании. Он даже не позволил немцам пройти через Пиренеи в Северную Африку, за что Черчилль назвал его «своим личным другом». Франко велел консулу в Софии выдавать балканским евреям испанские паспорта, благодаря чему были спасены тысячи жизней.

Позже стало известно, что сестру и брата Ольги Шор, живших в Риге, после оккупации города нацисты отправили в концлагерь, где они погибли.

Когда была установлена связь между завоеванной немцами Францией и Италией, Дмитрий послал семье известие, что он жив и здоров. Но Вяч. Иванов продолжал волноваться за сына, находящегося вдали от него.

Волнений отцу добавила вскоре еще и дочь. 1 января 1941 года Лидия Вячеславовна получила повышение – звание профессора по гармонии с назначением в Государственную консерваторию главного города Сардинии Кальяри. Эта новость вызвала у нее радость, но сильно встревожила Вяч. Иванова. Дело в том, что из-за войны пароходы на Сардинию почти не ходили, и добраться до нее можно было только на старом скверном гидроаэроплане (все хорошие самолеты отправили на фронт). Такое путешествие таило в себе немалую опасность. К тому же английская военная авиация обстреливала и бомбила Сардинию. Об этих бомбардировках Лидия Иванова вспоминала: «Во время моего пребывания в Кальяри было два сильных обстрела Эльмас (кальяританский аэродром в нескольких километрах от города). Я спускалась с другими жителями дома в убежище. В первый раз я удивлялась на офицера, который оказался с нами. Он был бледный и волновался, а мне было весело, и я считала это захватывающей дух авантюрой… Позже я поняла, что офицер был не трус, а опытный военный; я же по глупости была храбрым зайцем. Второй раз я спустилась в другое убежище. Это был узкий подвал, похожий на тесную пещеру. Над головой шесть этажей нашего дома. Тут я пережила ужас от мысли, что если бомба попадет в наш дом… лучше не думать! С тех пор я ни в Кальяри, ни позже в Риме в подвалы не спускалась. В общем, во время пребывания в Кальяри я не подвергалась никакой опасности… Но при чтении газет дело представлялось очень неприятным, и это мучило Вячеслава»[496]

.

Впрочем, преподавание Лидии Ивановой в Государственной консерватории в Кальяри продлилось не более года. Помогли давние добрые римские друзья семейства – профессор медицины Анджело Синьорелли и его русская жена Ольга Ивановна (урожденная Ресневич), переводчица на итальянский Достоевского, Толстого, Гоголя, Чехова, Блока, Белого и других русских писателей, подруга Элеоноры Дузе и автор книги о ней, хозяйка знаменитого салона. В 1932 году она перевела на итальянский язык «Переписку из двух углов». Анджело Синьорелли лечил Вяч. Иванова и доставал для него, почти недоступные в военное время, необходимые лекарства. По просьбе четы Синьорелли муж их дочери Марии – Луиджи Вольпичелли, известный педагог, профессор Римского университета, также друг семьи Ивановых, – сумел через министерство просвещения выхлопотать перевод Лидии из Кальяри в Римскую консерваторию, куда она была принята на службу с 1 января 1942 года. С тех пор, к радости отца, она уже не уезжала из квартиры на улице Леон Батиста Альберти.

Дочерям Луиджи и Марии Вольпичелли, Джузеппине и Летиции, Вяч. Иванов позднее посвятил стихотворение «В детский альбом»: