Вячеслав Иванов

Там же, на Авентине, неподалеку от дома, где жили Ивановы, на площади Лоренцо Бернини, находилась церковь Святого Саввы (Basilica di San Saba). По преданию, сирийские монахи из лавры Святого Саввы Освященного, пришедшие в Рим в VI веке, изначально поселились здесь в доме матери святого Григория Двоеслова, папы римского. И Савва Освященный и Григорий Двоеслов почитаются и на Западе, и в России как святые неразделенной Церкви. Базилика была заложена в VII веке. Она и сегодня сохраняет черты древнероманского стиля с его строгой и величественной простотой. До раскола 1054 года храм был подворьем лавры Святого Саввы, но и потом он носил свое прежнее имя. В главном престоле храма покоится частица мощей преподобного Саввы Освященного. Лидия Иванова долгие годы играла здесь на органе во время богослужений. Церковь стала приходом Ивановых. Дочь поэта вспоминала: «Каждое воскресенье в передней раздается звонкий голос Вячеслава:

– Шляпу, палку и четыре сольди! (мелкая монета, чтобы положить на церковный поднос).

Вячеслав собирается всегда спозаранку и стоит перед распахнутой дверью. Получив требуемые предметы, он с невероятной скоростью сходит по ступеням трехэтажной лестницы (лифт был построен много позже) и напряженно-быстрым шагом пересекает площадь Бернини, направляясь к боковому входу Сан-Саба. Фламинго, как всегда запоздавшая, кидается за ним бегом и догоняет его у церковного порога»[488].

Церковь Святого Саввы Вяч. Иванов восславил в своих стихах:

В стенах, ограде римской славы,

На Авентине, мой приход —Базилика игумна Саввы,Что Освященным Русь зовет.Пришел с пустынных плоскогорийСонм Саваитов, Сириян,

С причастной Чашей для мирян;Им церковь дал святой Григорий...............В апсиде – агнцы… Мил уборТвоих, о Рим, святилищ дряхлых!

Как бы меж кипарисов чахлыхОн чрез века уводит взорТропой прямой, тропою тесной,Пройденной родом христиан, —И всё в дали тропы чудесной

Идут Петр, Яков, Иоанн[489].

Имена апостолов и храм Святого Саввы были для Вяч. Иванова драгоценным знаком неразделенной Церкви первых веков. Свидетельство о ней хранит самый облик Вечного города. Русскому сердцу здесь есть от чего затрепетать, радостно узнавая родное.

И все же Вяч. Иванов жил по восточному обряду. Поэтому Сан-Саба был для него скорее приходом «географическим» – поблизости от дома. «Базовым» же всегда оставался храм преподобного Антония Великого при Руссикуме, где служба шла на церковнославянском языке. Здесь Вяч. Иванов исповедовался и причащался. С. Л. Франку он писал: «Православный, присоединившийся к Римской Церкви, обязан оставаться верным восточному обряду… поэтому мой приход в строгом смысле этого слова – церковь св. Антония Великого – при русской Духовной академии, Коллегии Руссикум, где по-русски совершается богослужение, в большие праздники с архиереем, и “Верую” поется без слов “и Сына”»[490].

Речь шла об одном из главных предметов спора между католиками и православными – толедском прибавлении «филиокве» («и Сына») к Символу веры. Католики читают: «И в Духа Святого, Господа животворящего, иже от Отца и Сына исходящего», православные же: «Иже от Отца исходящего». Надо оговорить, что имелось в виду: не от Сына как от Первоначала, но «от Отца через Сына», чему можно найти подтверждение в Новом Завете. Тем не менее до сих пор эта формулировка является камнем преткновения в отношениях между Западной и Восточной Церковью. В церкви преподобного Антония Великого при Руссикуме, где прихожанином был Вяч. Иванов, на литургии пели по православному обряду: «Иже от Отца исходящего».

А тучи в те годы все больше сгущались над миром и над Италией. В 1920-е и в начале 1930-х, как и в Первую мировую войну, Муссолини ориентировался на союз с державами Антанты. Он мечтал тогда выстроить ось «Англия – Франция – Италия», чтобы противостоять ожидаемой экспансии коммунистического СССР. Пришедшего в 1933 году к власти в Германии Гитлера, несмотря на то, что он почтительно называл «дуче» своим учителем, Муссолини глубоко презирал и видел в нем опасность для европейского мира. Особенно отвратительны были Муссолини гитлеровские теории превосходства нордической расы, его нацизм и антисемитизм. Высмеивая их, он говорил, что если лапландцы живут севернее всех других народов, то по логике Гитлера они и должны являться высшей расой. После встречи с «фюрером» в 1934 году Муссолини сказал: «Этот Гитлер – существо свирепое и жестокое. Он заставляет вспомнить Аттилу. Германия так и осталась со времен Тацита страной варваров. Она – извечный враг Рима»[491].