Видишь цель? Беги к ней!

ЦИТАТА от Сони

«Тот, кто озаряет жизнь других, никогда не останется сам без света».

Джеймс Мэтью Барри

Я чаще бываю в хорошем настроении и даже в плохом стараюсь искать и нахожу хорошее. Люблю шутить и смеяться над собой, особенно когда что-то идет не так. Оптимизм? Возможно. Но мне кажется, это правильный подход к жизни.

Однажды я полетела в Ростов, и… тадам! – у меня потеряли огромный чемодан. Четыре дня в Ростове без одежды – перспектива не из лучших. Что делать? Строчить гневный пост? Я просто написала в блоге: «Подарите мне маленькое черное платье, мне нечего носить», и… чемодан нашли на следующий день в Калининграде.

Помогла магия Инстаграма? Может быть. Благодаря ему я каждый раз убеждаюсь, как много вокруг добрых и отзывчивых людей.

Как-то я летела ночью в Краснодар. Как всегда, предполетная суматоха, сдача багажа… Бум! Это упал мой айфон – регистрация – бум! – предпо-бум!-летный-бум!-досмотр-бум-бу-бум! В итоге экран айфона посинел, пошел трещинами, и аппарат вежливо скончался. Что делать? Десять дней без связи! Но мои подписчики связались со своими знакомыми в Краснодаре, и обнаружились добрые люди, которые, пока я летела, нашли новый экран и в час ночи сразу же принялись чинить мой айфон!

А однажды я выходила из аптеки, а мне навстречу – мужчина с цветком. И явно направляется ко мне! Я сразу делаю вид: «Не-не-не, я замужем», а мужчина протягивает мне цветок, и…

– Я прилетел из Ростова, зашел в аптеку и увидел вас! И я вас узнал! Побежал сразу за цветком, хорошо, что успел. Это вам, просто хочу сделать приятное.

Инстаграм – это не только красивые картинки или мотивирующие посты. Это моя жизнь как она есть. Да, я стараюсь не рассказывать о проблемах, не превращать блог в мою личную исповедальню, но есть такие страницы, где у меня щемит сердце.

Мои старые подписчики помнят, как на некоторых фотографиях вместо меня оказывался кот. Шикарный перс кремово-персикового оттенка.

Я часто шутила, что он «считает себя королем, а мы – его рабы и живем в его доме». Когда мы переехали в новую квартиру, он первый день не мог найти себе места, но постепенно отхватил себе все пространство. Как говорится, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что вы в гостях! В комментариях к фотографиям с ним я называла его «Шерстяной Барон», «Царь», «Его Величество»… Он очень не любил, если я, снимая, отвлекала его от еды, – настоящей медитации над мисками, – и поэтому то и дело норовил ударить лапой по айфону. Он возмущался, когда я занимала его территорию с мисками, и в отместку норовил украсть мои куриные грудки. Когда я для фотографий повязывала ему на шею бантик, он распушал шерсть и изображал вальяжного и пресыщенного жизнью. Но чаще выражение его… – я не могу сказать «морды», это было, да, своеобразное, да, кошачье, но лицо, – лица оказывалось: «мистер Зло обдумывает планы по захвату мира».

Он отличался от всех котов. Не выпрашивал нагло, громко и неотвязно еду – просто сидел, молча и без звука, долго-долго, глядя прямо в душу… и в рот. Пока мы не сдавались и не кормили. Первые пятнадцать лет мы вообще думали, что у него нет голоса, – настолько он был тих. Лишь потом он стал мяукать, и то редко-редко, по необходимости.

Я обожала его гладить, теребить, как тесто, а его сердце было отдано моему брату. Когда-то, еще котенком, Барон выбрал именно его из всех нас, и эта любовь оказалась вечной.

Однажды мы подобрали Барону невесту – персидскую красавицу самых что ни на есть благородных кровей. Но он ее невзлюбил, и первая брачная ночь (точнее, день) не сложилась. Барон хранил верность своей единственной подруге – любимой игрушке по имени «Пупсик»!

Он приходил ночью в кровать и сталкивал меня с подушки – искренне негодуя, что кто-то там занял его место. Если я не поддавалась, он укладывался прямо на голову, зная, что в конце концов победит и подушка достанется ему. Во сне он казался ангелочком, милой плюшевой игрушкой. А услышав шорох на кухне, мгновенно материализовывался около еды.

Он не любил расчесываться, дрался не на жизнь, а на смерть за свои родные колтуны, и однажды нам пришлось побрить его, потому что кожа совершенно не дышала. Как же сжималось от жалости сердце, когда мы увидели его без шерсти! Все думали, что он толстый и раскормленный, а он оказался худеньким, как котенок… Лапы – тростиночки, под тонкой кожицей – ни жиринки… Мы купили ему теплый домик и красивый свитер, и он безумно полюбил на старости лет одежду.