Вирджиния Вулф: «моменты бытия»

Но мы, кажется, забыли про героя романа. И не удивительно. Его, как в «Тристраме Шенди» Стерна, можно сказать, нет. Почти нет. Роман переваливает через середину, Джейкоб Фландерс уже вырос, кончил (надо полагать) школу, уехал из дому, он выпускник Кембриджа – а знаем мы о нем не так уж много, словно бы урывками, как если бы он был проходным персонажем. В «Комнате Джейкоба», впрочем, все персонажи проходные – проходные, но при этом рельефные, запоминающиеся.

Кое-что, однако, знаем. Знаем, что еще подростком Джейкоб выбрал однотомник Байрона, когда мистер Флойд, перед отъездом в Шеффилд, предложил братьям Фландерс взять из его вещей то, что им захочется. Знаем, что он не слушается матери и увлекается ловлей бабочек. Со временем, ближе к концу романа, узнаём, что он сосредоточен, основателен, погружен в себя. Не смешлив, рассеян, говорит туманно – так же неуклюже, как держится. Неловок, танцевать не умеет, пренебрегает светским обхождением, «но зато какой благородный вид», – признаёт мать его приятеля, миссис Даррант. Впечатлителен, часто раздражается, угрюм, говорит мало, предпочитает темы серьезные. Современную литературу в руки не берет, читает «Византийскую империю» Финлея, не расстается с Шекспиром, Марло, Донном, Филдингом. Узнаём, что Джейкоб любит выкурить трубку, выпить виски, сыграть партию в шахматы. Что к женщинам он равнодушен, а вот они к нему – нет. За ним охотится красотка Флоринда – живое свидетельство того, что красота и глупость нередко ходят рука об руку…

Кое-какая информация, стало быть, есть. Но информация эта, так сказать, косвенная, напрямую мы с героем – как, кстати, с Блумом и Дедалом в «Улиссе» – не соприкасаемся, в непосредственный контакт не вступаем, поддерживаем с ним связь через посредника-автора. Подобно тому, как модернистский роман распадается на не связанные между собой эпизоды, – так и его герои (в том числе и герои Вирджинии Вулф) «распадаются» на отдельные реплики, черточки характера, детали поведения: за деревьями леса не видно. Сходное впечатление возникает, когда смотришь вблизи на картину маслом, тем более если это картина художника-импрессиониста: за отдельными мазками не разглядеть моря, солнечных лучей, лиц или деревьев.

Вот и о Джейкобе мы знаем исключительно со слов его знакомых, тех, кому автор предоставляет судить, да и то мельком и выборочно, об образе и обстоятельствах его жизни. Реакцию же самого героя на происходящее мы подмечаем лишь в редких случаях. Вот он, отсидев скучный обед у своего кембриджского преподавателя, выходит на улицу и в сердцах восклицает: «Господи! Господи! Господи!» Можно лишь догадываться, чем такая реакция вызвана. Вот он отказывается арендовать яхту на паях с университетским другом, отговариваясь «финансовыми трудностями». Вот вкратце рассказывает тому же приятелю о судьбе своего пропавшего без вести дяди. Вот с юной художницей, студенткой «Слейда», едет в оперу. Вот уединяется с Флориндой. Вот отправляется за границу, где любуется красотами древности и без особых усилий со своей стороны влюбляет в себя богатую замужнюю англичанку. И – гибнет на войне.

А теперь нам предстоит ответить на, должно быть, главный вопрос: почему Вирджиния Вулф назвала свой роман «Комната Джейкоба»? Не потому ли, что на всем протяжении романа мы наблюдаем за героем издали, мельком, смотрим на него извне, так сказать, с улицы, как будто через открытое в комнату окно? И в этом смысле Фландерс мало чем отличается от стариков, что устроили на тротуаре паучьи бега, или старухи, горланящей песни и обнимающей коричневую дворняжку. Джейкоба мы видим словно бы на расстоянии, в его комнату допуск нам запрещен. Допуск запрещен, но мысль неудержимо тянет нас внутрь:

«Странно движется мысль под чужими окнами. То ее отвлекает коричневая обшивка, то – папоротник в горшке, то она делает несколько тактов вместе с шарманкой, то заражается бесшабашной веселостью пьяного… но все время словно центр, словно магнит ее притягивает молодой человек, один в своей комнате».

В комнату вхож автор, который ее не раз и подробно описывает; автор – но не читатель. Читатель, впрочем, в комнату Джейкоба всё же попадет – но когда Джейкоба уже не будет в живых. Попадет в комнату без хозяина. Поднимется не к Джейкобу, а

в комнату Джейкоба. Большая ведь разница, и это при том, что хозяин комнаты явно предполагал сюда вернуться – это видно по разбросанным вещам и письмам.

«“Всё оставил как было, – изумлялся Бонами. – Ничего не разобрал. Письма валяются повсюду, читайте, кто хочет. На что он рассчитывал? Неужели думал, что вернется?” – размышлял Бонами, стоя посредине комнаты Джейкоба».

Вспоминается горьковское: «А был ли мальчик?»

Глава четырнадцатая

Болезни. Дела. Развлечения. Увлечения

1