Виткевич. Бунтарь. Солдат империи

7. Кандагар направит в Герат военный контингент в составе 12 тысяч всадников и 12 пушек и будет содержать его для оказания содействия шаху.

8. После того, как договор будет должным образом подтвержден Кандагаром, Омар-хан немедленно отправится в распоряжение монарха.

9. С прибытием этого князя Персидское правительство выделит сардарам Кандагара необходимую сумму для покрытия расходов на содержание конницы и артиллерии; затем сардар Мехрдиль-хан будет направлен с тысячью всадников в шахский лагерь. С приездом князя взаимное доверие устанавливается между шахом и сардарами, и Персидское правительство не станет предъявлять Кандагару какие-либо требования, помимо указанной военной службы.

Если Мохаммад-шах не выполните какие-либо из перечисленных условий, или любым образом отступит от положений Договора, я, как Чрезвычайный и Полномочный посланник Российского правительства, сознавая свою ответственность, призову его тем образом, который сочту нужным, действовать строго в соответствии с положениями и условиями договора»[477].

Попутное замечание. Пассаж относительно помощи Кандагару в случае «враждебных действий» со стороны Кабула объяснялся старинной неприязнью между братьями и был включен в договор по желанию Кохендиль-хана на всякий случай, на перспективу. Мало ли как дело могло обернуться после предполагаемой победы над Камран-ханом и Шуджей. Вдруг победители вновь рассорятся, не поделят сферы влияния. Но для этого надо было еще победить… А пока взаимодействие в рамках тройственной коалиции считалось приоритетным.

Макнил назвал персидско-кандагарский договор «самой большой проблемой» для Великобритании, поскольку, по его мнению, по нему Россия получала «полное право» вмешиваться в дела Персии и право «защищать Персию против нас или кого бы то ни было, кто атакует ее»[478].

В то же время Макнил не упускал из виду тот факт, что договор был гарантирован лично Симоничем, но не российским правительством и питал надежду, что последнего удастся избежать. «Примечательно, что Симонич гарантировал договор официально, указывая свою должность, но не от имени своего правительства… Короче говоря, если Герат падет, и если договор будет гарантирован не лично графом Симоничем, а Россией, то Россия станет безраздельно властвовать над судьбами, политическими и коммерческими, всей Центральной Азии; Великобритании придется отступить к Инду, Хива и Бухара сдадутся, если подвергнутся нападению, а Персия и Афганистан окажутся всецело под ее господством[479].

Подобная апокалиптическая картина вселяла ужас в Пальмерстона, Окленда и прочих государственных мужей Туманного Альбиона.

Британские дипломаты во главе с посланником прибыли в лагерь шаха чуть раньше Симонича, 6 апреля. Однако английские наблюдатели, как уже отмечалось, находились там достаточно давно. Регулярно докладывали Макнилу о ходе осады, направляли подробные реляции

в Калькутту и в Лондон, поддерживали тайные контакты с Поттинджером, передавали ему имевшуюся у них информацию о намерениях и планах осаждающих. По сути выполняли функции лазутчиков и шпионов. И шаг за шагом переигрывали русских и незадачливых персов, воевавших спустя рукава.

Задача Макнила заключалась в том, чтобы оказать давление на шаха, заставить его свернуть осаду и отказаться от антибританских замыслов. Посланник нервничал. Он располагал полной информацией о переговорах Виткевича в Кабуле и Кандагаре и афгано-персидском договоре и опасался, что не поспевает за событиями. Из Герата направлял Окленду письма панического содержания, из которых следовало, что персы – лишь инструмент в руках России. Вот кто будет настоящим хозяином города, если им завладеет армия шаха, а после и всего Афганистана.

«Во всей Центральной Азии происходящее рассматривается как противоборство великих держав, подходы которых имеют такой общественный резонанс, что каждый крестьянин, между Тегераном и этим местом (шахский лагерь – авт.) с которым я останавливался поговорить, спрашивал: правда ли, что русские не одобряют, а англичане осуждают предприятие против Герата»[480]. Натурально, Макнил втолковывал, что нет, неправда, что за всем стоят русские и они-то как раз одобряют…

Бесспорно, успешный исход планов по строительству коалиции не означал, что русские станут командовать в Герате, а потом и во всей стране. Речь могла идти только о серьезном ограничении влияния Великобритании и создании условий для объединения Афганистана под властью такого независимого правителя, как Дост Мухаммед-хан. Чтобы предотвратить это, англичане готовы были сгущать краски, попросту говоря, лгать.