Византия и арабы в раннем Средневековье

В течение веков сборник «Тысяча и одна ночь» неоднократно перерабатывался. Менялось количество входивших в него сказок, одни изымались, другие вставлялись на их место. При этом в сборник включались, кроме сказок иранского и чисто арабского происхождения, также произведения фольклора других народов, в том числе и греков.

О том, что арабские филологи интересовались греческим фольклором, мы имеем прямые свидетельства в источниках. Вот что писал известный арабский книготорговец и библиограф Мухаммед ан-Надим (X в.): «Абдаллах Мухаммед-ибн-Абдус ал-Джахшиари…[14]

начал составлять книгу, для которой [решил] отобрать тысячу сказок из повестей арабов, персов, греков и других народов; каждый рассказ стоял сам по себе и не был связан с прочими. Джахшиари созывал сказочников и брал у них то, что ему нравилось, а он был человек достойный. Таким образом, у него набралось четыреста восемьдесят ночей, на каждую ночь по одной полной сказке листов в пятьдесят или больше или меньше, но смерть поспешила к нему прежде, чем он выполнил то, что задумал, и собрал тысячу рассказов. Я видел несколько частей этого сборника».

Из приведенного отрывка видно, что ал-Джахшиари пытался создать свою собственную редакцию «Книги тысячи и одной ночи» (вернее, «Тысячи ночей»). Хотя он и не осуществил своего намерения, не исключено, что собранные им сказки или хотя бы часть их вошли в более поздние редакции «Ночей». Входили в их состав и иные сказки кроме тех, что собрал ал-Джахшиари.

Окончательная редакция «Тысячи и одной ночи», та, которая известна нам сейчас в русском переводе М. А. Салье, сложилась в XVII в. За много веков она вобрала в себя литературное наследство арабов, персов, индийцев и других народов. Среди ее источников был и греческий фольклор – древний и средневековый. «Тысяча и одна ночь» подвергалась столь многочисленным переработкам, что зачастую в одной отдельно взятой сказке можно проследить самые различные влияния, которые самым причудливым образом переплетаются между собой. В качестве примера укажем на «Повесть о везире царя Юнана».

В этой сказке уже в самом ее начале встречается невероятное утверждение о том, что в «древние времена и минувшие века и столетия был в городе персов и в земле Румана царь по имени Юнан». Рассказчика нисколько не смущает то, что «земля Румана» (Византия) и «город персов» находятся в разных странах, для него это неважно, важна занимательность рассказа. У царя говорящее имя, которое указывает на его византийское происхождение (Юнан – по-арабски Греция). В то же время в этой сказке упоминается типично иранская игра – конное поло. Царь болеет проказой, от которой его излечивает мудрый врач, о котором сказано, что «он читал книги греческие, персидские, византийские, арабские и сирийские, знал врачевание и науку о звездах и усвоил их правила и основы, их пользу и вред, и он знал также все растения и травы, свежие и сухие, полезные и вредные, и изучил философию, и постиг все науки и прочее».

Как видно, в этой сказке мирно уживаются между собой иранские и греко-византийские реалии, различные культурные пласты накладываются один на другой.

Греческое влияние не обошло, по-видимому, и знаменитую историю Синдбада-морехода. В рассказе о его первом путешествии упоминается огромная рыба, которую путешественники приняли за остров. Этот мотив, как предполагают, проник в сказку из «Жизнеописания Александра Великого» Псевдо-Каллисфена.[15]

Во время третьего путешествия Синдбад и его спутники попадают во дворец к великану, который начинает пожирать путешественников, поджаривая их на вертеле. Тогда оставшиеся в живых пленники бегут, предварительно ослепив людоеда двумя раскаленными железными вертелами. Тот зовет на помощь женщину-великаншу, и они начинают бросать камни в судно, на котором спасаются беглецы. Спастись удается одному лишь Синдбаду и двум его спутникам. Остальные погибают.

Этот мотив мог проникнуть в историю Синдбада из «Одиссеи» Гомера, где Одиссей и его спутники дважды попадают к великанам. Первый раз они оказываются на острове одноглазых великанов-циклопов (киклопов). Циклоп Полифем запирает их в своей пещере и начинает пожирать одного за другим. Тогда Одиссей и его оставшиеся в живых спутники ослепляют циклопа обожженным в костре колом и спасаются бегством. Полифем преследует беглецов и, отломив от вершины горы утес, бросает его вслед их кораблю. Утес не попадает в цель, и судно уходит в море.

Второй раз Одиссей и его спутники попадают к великанам-лестригонам. Их царь съедает одного из них, другие путешественники убегают. Лестригоны бросают огромные камни, убивают многих из спутников Одиссея и, нанизав их на колья, уносят с собой. Самому Одиссею с немногими товарищами удается спастись. Их корабль выходит в море и благополучно покидает страну лестригонов.