Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Благодаря этой политике ему удалось заключить соглашение с греками, и Трапезунд согласился в обмен на союз снабжать Константинополь продовольствием, в котором город отчаянно нуждался. Но в 1214 году Феодор Ласкарис нанес решающее поражение трапезундским войскам, и в то же самое время сельджукам удалось подкараулить во время охоты и взять в плен самого императора Алексея Великого Комнина.

Сельджуки захватили Алексея Великого Комнина, подвесили его около Синопа и потребовали от граждан Синопа сдать город. Жители не хотели этого делать, не хотели сдавать город. Тогда императора начали мучать, он начал кричать, горожане его пожалели и открыли ворота. Синоп был сдан. И когда был сдан Синоп, действительно была отрезана линия, которая напрямую соединяла Трапезунд и Константинополь. Война за Константинополь для Трапезунда была проиграна.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

Успехи Никейской империи были результатом продуманной внутренней политики. Феодор Ласкарис поддерживал крестьянство, опирался на местную малоазийскую знать, выстроил взаимно уважительные и взаимовыгодные отношения с Церковью.

Сложились очень устойчивые институты государственной власти, сформировалась боеспособная, опирающаяся на народное ополчение, армия с акритской сердцевиной. Акриты – это пограничные воины, напоминающие наших казаков, такое нерегулярное, но очень боеспособное ополчение. И, как ни странно, Никейская империя сумела очень быстро возродиться и экономически, поскольку гигантские расходы на поддержание столицы, роскоши двора, ушли в сторону.

Павел Кузенков, кандидат исторических наук

И это для Никейской империи оказалось абсолютно правильным ходом, и то, что они делали упор в основном на средних и мелких землевладельцев, в значительной степени на крестьянство и на тех, кто имел здесь коренные позиции, на таких коренных греков, сыграло большую роль.

Сергей Карпов, академик РАН, президент исторического факультета

В 1219 году произошло одно, казалось бы, не очень заметное событие для истории Византии. В Никею приехал сербский монах со Святой Горы Афон. Звали его Савва. Он был княжеского рода, поэтому имел право что-то просить при дворе – и просил. Он просил даровать Сербской Церкви автокефалию, то есть независимость. Византийцы в предыдущие века не особо любили даровать автокефалии, а тут изменили своей традиции. И это тоже был продуманный политический шаг. Они поняли, что в лице Сербии они таким образом получат надежного партнера и союзника в борьбе с Латинской империей, то есть пришло понимание, что дарованная автокефалия гораздо крепче сплачивает военный союз, чем прямое церковное подчинение. А преподобный Савва Сербский с тех пор стал настоящим национальным героем в Сербии и одним из самых чтимых святых.

То, что получил тогда Савва Сербский от Константинополя, было не просто правом самостоятельно избирать епископов. Феодор Ласкарис и патриарх Константинопольский пошли гораздо дальше. Впервые под автокефалией понималась не только церковная, но и государственная независимость от империи.