Владимир Мономах. Между историей и легендой

По всей видимости, эта экспедиция была предпринята Мономахом поздней осенью 1078 г. Это была не последняя кампания в этом году, так как далее читаем: «А в ту зиму повоевали половцы Стародуб весь, и я пошел с черниговцами и с половцами, и на Десне захватил в плен князей Асадука и Саука и дружину их перебил. А на утро за Новым Городом (Новгородом-Северским. – Д. Б.) разбили сильное войско Белкатгина, а семечей и всех пленников отняли»

[117]. В этом фрагменте следует обратить внимание на то, что в борьбе с одними половецкими ордами Владимир Мономах, по-видимому, делал ставку на другие[118]

.

Факты, приведенные в «Поучении», позволяют предполагать, что отношение князя к кочевникам на протяжении его политической деятельности не было неизменным. В конце 1070-х гг. он использовал половцев в качестве союзников и лишь позднее стал выступать в качестве организатора сопротивления половецкой агрессии, образ которого был запечатлен на страницах «Повести временных лет». Летопись сохранила упоминание о том, что в 1080 г. по приказанию отца Владимир Мономах предпринял поход на «переяславских торков» – федератов, живших на южных рубежах Русской земли, которые «заратились на Русь», но были побеждены.

Летом 1079 г. получила продолжение борьба за наследство Святослава Ярославича, которую на сей раз возглавил пришедший на Русь с половцами тмутараканский князь Роман, по-видимому оставивший на княжении в Тмутаракани вместо себя брата Олега. Против него выступил Всеволод Ярославич, ставка которого располагалась у Переяславля. Ему удалось заключить мир с кочевниками, которые вернулись в степь, убив Романа по дороге. Вскоре после этого его брат Олег был захвачен некими «хазарами» (вероятно, представителями хазарской общины Тмутаракани) и выслан в Константинополь, а на его место из Киева или Чернигова прислан посадник Ратибор.

Все эти действия выглядят идеально скоординированными и выгодными для киевского князя, подчинившего своей гегемонии все русские княжества, так что складывается впечатление о его тайной причастности к этим акциям, позволившим на короткое время подавить оппозицию «младших» князей. Из Константинополя Олег Святославич был отправлен в ссылку на остров Родос, где, по свидетельству русского путешественника начала XII в. игумена Даниила, провел два года. Затем положение князя-изгнанника улучшилось. Олег был возвращен с Родоса и сумел войти в круги византийской аристократии, женившись на знатной гречанке Феофано Музалон.

Вероятно, с византийской помощью он в 1083 г. вернулся в Тмутаракань, где к тому времени уже не было посадника Ратибора. В 1081 г. его изгнали из города новые представители княжеской оппозиции, которые не имели своих волостей – Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич, внук и правнук Ярослава Мудрого. Олег арестовал своих родственников и расправился с хазарами, которые прежде советовали убить его брата Романа и его самого. Хотя Олег отпустил бывших правителей Тмутаракани на свободу, Давыд блокировал торговые пути устья Днепра (в Олешье), совершив нападение на караван византийских купцов. В ситуацию был вынужден вмешаться киевский князь, распорядившийся в 1084 г. привести Давыда в Киев и дать ему Дорогобуж, который был центром Погорины, граничившей с Киевской землей.

Вопрос об изначальной принадлежности этой волости является предметом споров. Большинство исследователей, вслед за С. М. Соловьевым, считает, что прежде эта волость подчинялась волынскому князю Ярополку Изяславичу, а меньшинство поддерживает предположение В. Н. Татищева о том, что Погорина была выделена из состава Киевской земли, но на нее претендовал Ярополк Изяславич[119]. Дальнейшее развитие событий, описанное в «Повести временных лет» под 1085–1086 гг., указывает на то, что киевский князь осуществил этот акт за счет волынского князя Ярополка, что привело к конфликту, хотя между ними существовала общность стратегических интересов, на которую указывал М. С. Грушевский, писавший, что Всеволод Ярославич и Ярополк Изяславич удерживали за собою волости, оспариваемые князьями-изгоями[120], так что вряд ли они стали портить отношения из-за приграничной территории. Тем более учитывая тот факт, что за год перед этим волынский князь был вынужден прибегнуть к помощи киевского князя.