Владимир Мономах. Между историей и легендой

Лишь в 1094 г. Святополку удалось заключить мир с половцами, женившись на дочери половецкого хана Тугоркана. По-видимому, участие в мирных переговорах принимал и Владимир Мономах, который, описывая эти события в «Поучении», сообщает следующее: «…По смерти отца и при Святополке, на Стугне бились мы с половцами до вечера, бились у Халепья, и потом мир сотворили с Тугорканом и с иными князьями половецкими, и у Глебовой чади отняли дружину свою всю»[150]. Подобное заявление «от первого лица» в определенной степени опровергает тезис А. Е. Преснякова о том, что «политика Святополка и Владимира совершенно независимы одна от другой и часто скрещиваются»

[151]. Точнее было бы сказать, что соправители Русской земли имели как общие, так и частные интересы, которые не всегда совпадали друг с другом.

Среди общих интересов первое место, несомненно, занимала борьба с половцами, которая продолжалась из года в год: даже родственные связи киевского князя с Тугорканом не делали достигнутый мир прочным. К тому же новую партию кочевников на Русь привел Олег Святославич, возобновивший притязания на «черниговское наследство». По свидетельству «Повести временных лет», «в тот же год пришел Олег с половцами из Тмутаракани и подошел к Чернигову, Владимир же затворился в городе. Олег же, подступив к городу, пожег вокруг города и монастыри пожег. Владимир же сотворил мир с Олегом и пошел из города на стол отцовский в Переяславль, а Олег вошел в город отца своего. Половцы же стали воевать около Чернигова, а Олег не препятствовал им, ибо сам повелел им воевать»[152]

.

Владимир Мономах в «Поучении» сообщает детали этих событий, из которых выясняется, что он не сразу уступил тмутараканскому князю его «отчину»: «…Олег на меня пришел со всею Половецкою землею к Чернигову, и билась дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог; пожалел я христианских душ, и сел горящих, и монастырей и сказал: «Пусть не похваляются язычники». И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали сквозь полки половецкие, около 100 человек, с детьми и женами. И облизывались на нас половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах – бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля»[153].

Строго говоря, Чернигов являлся «отчиной» как для Олега, так и для Владимира Мономаха, но с точки зрения «старейшинства» этих прав приоритет, безусловно, был за тмутараканским князем. Но почему Мономах без сопротивления признал приоритетные права одного брата на Киев в 1093 г., а в 1094 г. на протяжении восьми дней сопротивлялся признанию прав на Чернигов другого?

Ответ на этот вопрос заключается в том, что в первом случае Мономах стремился сохранить в неприкосновенности раздел Русской земли 1077 г., к которому представители старшей и младшей ветви потомков Ярослава вернулись в 1093 г., а во втором – препятствовал его нарушению, поэтому применение им «отчинного» принципа на практике было избирательным, как и у Всеволода Ярославича, который наделял волостями одних племянников, игнорируя при этом других и предпочитая решать насущные проблемы за счет волостей на правобережье Днепра, которые в 1077–1078 гг. перешли сначала под контроль Изяслава, а затем его сына Ярополка, что позволяло ему сохранять неделимыми территории по левому берегу реки. Однако вынужденный отказ от Чернигова ознаменовал изменение отношения к этой проблеме.

Трудный путь к «триумвирату»

24 июля 1094 г. стало днем крушения дискриминационной политики Изяслава и Всеволода, осуществлявшейся с 1077 г. по отношению к сыновьям Святослава, с которыми их преемникам отныне пришлось считаться. Как отмечал Г. В. Вернадский, «в определенном смысле первоначальный триумвират сыновей Ярослава теперь восстанавливался его внуками», но «во втором триумвирате было еще меньше согласия, чем в первом»[154]. В действительности, несмотря на то что свои права на владения волостями реализовали представители трех ветвей потомства Ярослава, стратегическое партнерство между ними установилось далеко не сразу, и Мономаху со Святополком пришлось приложить немало усилий для того, чтобы ликвидировать нарушенное в 1070-х гг. единство княжеского рода. Так что оформление нового «триумвирата» произошло несколько позже, а пока продолжалось противостояние двух междукняжеских коалиций.