Владислав Листьев: Послесловие

ЛЁОНИД ЯРМОЛЬНИК Это был тот редкий случай, когда человек умеет дружить. Дружба ведь своего рода жертвоприношение. Одни это делают потому, что это надо делать, другие оттого, что не могут не делать. Влад относился ко второй категории. Он тратил на своих друзей время, энергию, фантазию. Мы все состоим из своих друзей. Какая-то часть во мне — это Андрей Макаревич, какая-то Миша Горин, Саша Любимов. А какая-то Влад. Так буквально сказать, что я у Влада научился тому-то и тому-то, я не смогу. Но в чем мы были родственны и в чем он меня опережал, так это в желании состояться и побеждать. Я не встречал людей, до такой степени голодных до работы. Если совсем коротко: он меня заражал желанием жить и развиваться. В этом отношении он не изменился. Он был бедным, богатым, но всегда оставался собой. А потом вот что еще... Такой слишком буквальный пример: если бы у меня колесо лопнуло на дороге, он был первым, кому бы я позвонил с просьбой помочь. Дело в том, что ему было удобно позвонить. Он первым всплывал. Ясно, конечно, при крутизне и возможностях можно и мента зарядить. Дело не в этом. Просто я знаю, что если бы я попросил, Влад бы приехал или кого-нибудь прислал. К нему было удобно обратиться с любой просьбой. Может быть, главная прелесть наших отношений с Владом была в том, что мы не успели превратить нашу дружбу в привычку. С ним всегда было легко и радостно, при этом он мог быть открытым или совершенно закрытым. Я, например, никогда не касался его прошлой жизни, его отношений с женами. Я просто в это не лез. Не знаю, правильно ли я сделаю, если скажу... Мне кажется, Влад был и в этом очень легким человеком. То есть у него не было комплексов, скажем, по поводу того, что он не уделяет необходимого внимания ребенку, бывшей семье. Вроде то отпочковалось и должно жить само. Ему намекали, чтобы он позаботился, и он это делал, но если не говорили, не делал. Все равно, он был человеком из новой жизни, в том смысле что если нет настоящей связи, то нужно уходить.

АЛЬБИНА. Мы никогда не обсуждали его предыдущие браки, это была запретная тема. Других болевых точек не было, или я их не знала. И вообще, что это за мужчина, если у него легко обнаружить болевые точки? Было то, что Влад мог вынести на публику, и то, что не мог категорически. Это не мои секреты, а его. Поэтому пусть они таковыми и останутся. К тому же, как любой нормальный человек, он был закрыт. Да и публичность профессии к этому обязывала. Должен существовать кокон. Публичный человек должен закрываться, чтобы сохранить себя и личный мир. Иначе невозможно сохранить ориентиры. Существует звездная болезнь, вообще мною чего существует. Чтобы с этим справиться, нужно иметь стержень. Безусловно, есть совсем открытые божьи люди, Но это божьи люди. Влад был открыт в той степени, в какой хотел быть открыт.

ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК. В этом смысле он был человеком маски. Мог быть очень усталым и зачумленным, но приходил ко мне и находил силы, что называется, выглядеть. Знаю только, что для него очень важными были отношения с Альбиной. Если какая-то потерянность и проглядывала, то это всегда происходило в моменты каких-то размолвок с Алей. Вот от этого он, безусловно, зависел.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВ. Мне теперь часто вспоминаются наши. поездки на теплоходе, где Влад снимал свою «Тему». Поездка в Испанию. Все свободное время мы проводили вместе. С Альбиной у Влада был идеальный союз. Какие-то отдельные их ссоры для нас были просто смешны, несерьезны.

А в истории нашей с ним дружбы не было начала. Просто в определенный момент произошел какой-то прорыв в отношениях. Стали встречаться все чаще и чаше, потом чуть ли не каждый день. Они с Альбиной могли приехать к нам без звонка. Приезжали на дачу, прятались в кустах и ждали, когда мы появимся.

Первое, что всплывает в памяти, — это наши бесконечные дачные посиделки. Влад тогда начал заниматься теннисом. В тот момент казалось, что для него нет в мире ничего важнее, чем научиться классно играть. Вскоре он действительно начал играть очень здорово. Но так и не успел у меня выиграть. Зато всегда выигрывал на бильярде. Любил приезжать к нам на дачу. Лес, речка, теннисный корт. И эти приезды Влада никогда не были запланированы. Звонили: «Вы на даче?» — «На даче». — «Завтра будете?» — «Будем. Приезжайте». Нас с женой он называл папулей и мамулей, хотя я никогда не чувствовал разницы в возрасте. Надеюсь, не ощущал этого и Влад. Понятие «поколение» для меня достаточно условно. В наших отношениях никогда не было трещин — это счастливое стечение обстоятельств. Когда между близкими людьми возникает бизнес — это всегда опасно. У нас с Владом никогда не было совместных проектов. Появлялись кое-какие планы, но все закончилось с гибелью Влада.