Власть и прогресс: Наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание

В египетской системе верований помощь правителям в более обеспеченной загробной жизни была главной мотивирующей идеей. Обычные люди могли не ожидать никаких улучшений; слуги оставались слугами, и так далее. Но боги одобряли людей, которые оказывали услуги, строили пирамиды и передавали пищу, что помогало правителям обрести большую славу и больший мавзолей. Самые невезучие отправлялись со своими хозяевами прямо в загробный мир; в некоторых пирамидах есть свидетельства того, что придворные и другие слуги могли быть ритуально убиты во время погребения их правителя.

Египетская правящая элита жила в городах и представляла собой некое сочетание жреческой иерархии и "божественных царей", претендующих на легитимность или даже прямое происхождение от богов. Эта модель не является уникальной для Египта. Храмы и другие памятники появляются в большинстве ранних цивилизаций и, как правило, по тем же причинам, по которым средневековая церковь строила соборы - чтобы узаконить правление элиты путем почитания ее божества и поддержать веру людей.

 

Один из видов модернизации

Ни монокультура зерновых, ни высокоиерархическая социальная организация, которая извлекала большую часть излишков у фермеров, не были предопределены или продиктованы природой соответствующих культур. Это был выбор. Другие общества, часто в схожих экологических условиях, специализировались на различных видах сельского хозяйства, включая клубневые и бобовые культуры. В раннем Чаталхёюке зерновые, по-видимому, сочетались с богатым набором диких растений, а мясо потреблялось от одомашненных овец и коз, а также от неодомашненных животных, таких как авроры, лисы, барсуки и зайцы. В Египте, до того как установилась монокультура зерновых, выращивали эммерскую пшеницу и ячмень, одновременно охотясь на водоплавающих птиц, антилоп, диких свиней, крокодилов и слонов.

Даже выращивание зерновых не всегда порождало неравенство и иерархию, о чем свидетельствуют более эгалитарные цивилизации долины Инда и Мезоамерики. Выращивание риса в Юго-Восточной Азии происходило в контексте менее иерархических обществ в течение тысяч лет, а начало большего социального и экономического неравенства, по-видимому, совпадает с внедрением новых сельскохозяйственных и военных технологий в бронзовом веке. Комплекс крупномасштабного выращивания зерна, высокий уровень извлечения излишков и контроль сверху вниз, как правило, был результатом политических и технологических решений, принятых элитой, когда она была достаточно влиятельной и могла убедить остальных пойти на это.

Для времен неолита и эпохи египетских фараонов мы можем составить лишь приблизительное представление о том, как выбирались и использовались новые технологии и какие аргументы приводились, чтобы убедить людей принять их и отбросить существующие порядки. Однако в восемнадцатом веке мы можем более ясно увидеть, как в Англии возникло новое видение модернизации сельского хозяйства. На первый план выходит то, как те, кто хотел получить выгоду, добивались своего, увязывая аргументы в пользу предпочтительного выбора технологии с тем, что они считали общим благом.

К середине 1700-х годов сельское хозяйство Англии претерпело значительные изменения. Крепостное право и большинство пережитков феодализма исчезли. Не было лордов, которые могли напрямую управлять местной экономикой и заставлять других работать на своих полях или перерабатывать зерно на своих мельницах. Генрих VIII распустил монастыри и распродал их земли в середине 1500-х годов. Сельскую элиту теперь составляло дворянство, владевшее землей в несколько сотен акров и более, и все более зорко следившее за тем, как модернизировать сельское хозяйство и увеличить излишки, которые они получали.

Процесс трансформации сельского хозяйства продолжался на протяжении столетий, и более широкое использование удобрений и усовершенствованных технологий сбора урожая повысило производительность, увеличив выход продукции на гектар от 5 до 45 процентов в зависимости от культуры за предыдущие пятьсот лет. Экономические и социальные изменения, вероятно, ускорились, начиная с середины шестнадцатого века. По мере ослабления власти землевладельцев и монастырей рост производительности начал распространяться и на крестьян. Начиная примерно с 1600 года, мы видим, что реальная заработная плата стала более устойчиво расти, что привело к улучшению питания и немного улучшило здоровье крестьянства.