Власть и прогресс: Наша тысячелетняя борьба за технологии и процветание

Как только эта палата примет решение о принятии закона по этому вопросу, она распустит Союз. Если мне посчастливится занять место на этом этаже, я откажусь от него, как только будет сделан первый решительный шаг, направленный на принятие закона по этому вопросу. Я вернусь домой, чтобы проповедовать, и, если смогу, практиковать воссоединение, и гражданскую войну, если потребуется. Должна произойти революция, и Республика утонет в крови.

А затем появилось утверждение, что рабы были счастливы:

Я смело заявляю, что на земле нет более счастливой, более довольной расы. Я родился и вырос среди них, и, насколько позволяют мои знания и опыт, я должен сказать, что у них есть все основания быть счастливыми. Их жизнь и личность защищены законом, все их страдания облегчаются самой доброй и заинтересованной заботой, а их домашние привязанности лелеются и поддерживаются - по крайней мере, насколько я знаю, с добросовестной деликатностью.

Речь Хэммонда стала стандартным рефреном, элементы которого многократно повторялись на протяжении десятилетий: рабство - это вопрос Юга, в который другие не должны вмешиваться; оно необходимо для процветания белых людей, особенно в хлопковой промышленности; и порабощенные люди были счастливы. И если Север будет настаивать на своем, Юг будет бороться в защиту системы.

 

Технологический урожай печали

На первый взгляд может показаться, что Америка XIX века имеет мало общего с большевистской Россией. Но если посмотреть глубже, то параллели будут просто поразительными.

Хлопковый сектор в США процветал благодаря новым знаниям, таким как усовершенствованные джины и другие инновации, за счет черных рабов, трудившихся на больших плантациях. Советская экономика быстро росла, начиная с 1920-х годов, благодаря более широкому использованию машин, включая тракторы и комбайны, на зерновых полях. Однако рост происходил за счет миллионов мелких фермеров.

В советском случае принуждение было оправдано как средство достижения того, что руководство считало идеальным типом общества. Ленин сформулировал это понятие в 1920 году, когда сказал: "Коммунизм - это советская власть плюс электрификация всей страны".

Коммунистические лидеры рано поняли, что есть чему поучиться у крупномасштабных промышленных предприятий, включая методы "научного управления" Фредерика Тейлора и конвейерное производство на автомобильных заводах Генри Форда. В начале 1930-х годов около десяти тысяч американцев со специальными навыками, включая инженеров, учителей, слесарей, плотников и шахтеров, отправились в Советский Союз, чтобы помочь установить и применить промышленные технологии.

Хотя главной целью было строительство промышленности, опыт Новой экономической политики 1920-х годов показал, что привлечение большего числа людей к работе на заводах должно быть подкреплено достаточно высокими и стабильными поставками зерна. Это зерно было необходимо не только для того, чтобы прокормить растущее городское население, но и как основной источник экспортных доходов, необходимых для финансирования импорта иностранного промышленного и сельскохозяйственного оборудования.

В начале 1920-х годов Леон Троцкий утверждал, что принудительная коллективизация сельского хозяйства - это путь вперед для Советского Союза. Николай Бухарин и Иосиф Сталин выступали против Троцкого, утверждая, что индустриализация возможна при сохранении мелких крестьян. После смерти Ленина звезда Троцкого померкла; он был сначала сослан внутри страны, а затем выслан из Советского Союза в 1929 году.

В этот момент Сталин совершил переворот, отодвинув Бухарина в сторону и полностью перейдя к коллективизации. Мелкие фермеры, кулаки, становились процветающими и должны были рассматриваться как основная антикоммунистическая сила. Сталин также с большим подозрением относился к украинцам, некоторые из которых в гражданской войне встали на сторону антикоммунистических повстанцев.

Сталин считал, что коллективизация должна сочетаться с механизацией, и рассматривал Соединенные Штаты как образец для подражания. Сельское хозяйство на Среднем Западе США, почвенные и климатические условия которого были схожи с условиями Советского Союза, находилось в процессе быстрой механизации, что привело к впечатляющему росту производительности. Сталин нуждался в экспорте зерна для закупки тракторов, комбайнов и другого оборудования на Западе, поэтому опыт механизации в США был вдохновляющей моделью.

К началу 1930-х годов коллективизация и объединение мелких земельных владений в крупные поля шли полным ходом, и советское сельское хозяйство становилось все более механизированным. В 1920-х годах на уборку зерновых требовалось 20,8 рабочих дней на гектар. В 1937 году этот показатель снизился до 10,6 дней, в основном благодаря использованию тракторов и комбайнов.