Власть меча

– Для тебя есть и место, и план. – Хендрик отеческим жестом положил руку на плечи Манфреда. – Твой отец доверил тебя мне. Тебе нечего бояться. Я позабочусь о твоей безопасности, прежде чем покинуть тебя.

– Когда ты уйдешь, Хендрик, я останусь один. У меня ничего не останется.

Черный человек не смог ему ответить. Он опустил руку и заговорил отрывисто:

– Пора снова в путь; нас ждет впереди долгая трудная дорога.

Они в ту ночь оставили реку и повернули обратно, на юго-запад, обходя страшные пустоши Бушменленда, держась более мягких, не лишенных воды земель, шагая теперь не так быстро, но по-прежнему избегая всех населенных мест или контактов с людьми, пока наконец, на двенадцатый день после того, как они оставили Лотара де ла Рея на роковой вершине, они не увидели в сумерках большую деревню овамбо.

Конические тростниковые хижины стояли без определенного порядка, группами по четыре или пять, и каждую окружала ограда из травяных циновок, а располагалось это все вокруг большого центрального загона для скота, огороженного забором из кольев, вбитых в землю. Древесный дым плыл светлыми голубыми клубами, смешиваясь с аммиачным запахом помета и ароматом кукурузных лепешек, что пеклись на углях. Звуки детского смеха и женские голоса звучали мелодично, словно птичье пение. Путники заметили яркие вспышки юбок из пестрого хлопка, когда со стороны источника появилась цепочка женщин, грациозно несших на головах полные до краев сосуды с водой.

Однако путники не спешили подойти к деревне. Вместо этого они укрылись за гребнем холма, высматривая чужаков или признаки чего-то необычного, малейшие намеки на опасность; Хендрик и Кляйн Бой тихо обсуждали каждое замеченное движение, каждый звук, доносившийся из деревни, пока Манфред не потерял терпение.

– Чего мы ждем, Хенни?

– Только глупый молодой сернобык бросается сломя голову в западню, – проворчал Хендрик. – Мы спустимся туда, когда будем уверены, что опасности нет.

В середине дня маленький черный мальчишка погнал вверх по склону стадо коз. Он был совершенно голым, лишь на его шее висела рогатка; Хендрик тихо свистнул.

Ребенок вздрогнул и с испугом уставился на их укрытие. Потом, когда Хендрик свистнул снова, он осторожно направился в их сторону. И вдруг расплылся в улыбке, слишком большой и белозубой для его грязного личика, и бросился к Хендрику.

Хендрик засмеялся и посадил его к себе на колени, и мальчик что-то восторженно забормотал.

– Это мой сын, – пояснил Хендрик, обращаясь к Мани, а потом стал расспрашивать малыша, внимательно слушая его ответы.

– Чужих в деревне нет, – проворчал он наконец. – Полиция приходила, искали меня, но теперь все ушли.

Неся мальчика на руках, он повел спутников вниз по склону к самому большому скоплению хижин и, нагнувшись, вошел в брешь в плетеной изгороди. Двор был голым, чисто выметенным, хижины стояли кругом, входами к центру. Во дворе занимались делами четыре женщины, одетые лишь в набедренные повязки из яркой хлопковой ткани. Они раскачивались на пятках, негромко напевая, и дробили сухую кукурузу в высоких деревянных ступах, при этом их голые груди подпрыгивали и колыхались при каждом движении длинных палок, которые они использовали как песты.

Одна из женщин взвизгнула, увидев Хендрика, и бросилась к нему. Это была древняя старуха, морщинистая и беззубая, ее голову покрывала белая шерсть. Она упала на колени и обняла мощные ноги Хендрика, что-то радостно гудя.

– Моя мать, – пояснил Хендрик и поднял ее, поставив на ноги.

Потом их окружили другие радостно болтающие женщины, но через несколько минут Хендрик угомонил их и отогнал прочь.

– Тебе повезло, Мани, – проворчал он, сверкая глазами. – Тебе будет позволено иметь только одну жену.

У входа в самую дальнюю хижину сидел единственный в краале мужчина, устроившись на низком резном табурете. Он совершенно не принимал участия в шумной суете, устроенной женщинами, и теперь Хендрик направился к нему. Мужчина был намного моложе Хендрика, с более светлой, почти медового цвета кожей. Однако его мышцы были крепкими благодаря тяжелому физическому труду, и в нем ощущалась уверенность человека, преуспевшего в своих стараниях. У него было умное, интеллигентное лицо, с египетскими чертами, как у молодого фараона. К удивлению Манфреда, он держал на колене потрепанную книгу, экземпляр «Истории Англии» Маколея.

Он приветствовал Хендрика со спокойной сдержанностью, но их взаимная привязанность была очевидна для белого мальчика, наблюдавшего за ними.

– Это мой умный младший брат. У нас один отец, но разные матери. Он говорит на африкаансе и по-английски куда лучше меня, и он читает книги. Его английское имя – Мозес.

– Я вижу тебя, Мозес, – поприветствовал молодого овамбо Манфред так, как принято у коренных жителей Африки. Он чувствовал себя неловко под пронизывающим взглядом темных глаз.

– Вижу тебя, маленький белый мальчик.

– Не называй меня мальчиком, – с жаром возразил Манфред. – Я не мальчик.

Мужчины переглянулись и улыбнулись.

– Мозес – начальник на алмазном руднике Ха’ани, – примирительным тоном вмешался Хендрик.