Власть меча

– Сюда, в Голди, приезжают люди из разных племен со всех сторон, и говорят они на сорока разных языках, от зулу до тсванга, от гереро до басуто. И только один из тысячи понимает хоть слово по-английски или на африкаансе, – тихо объяснил брату Мозес, а остальные почтительно освободили для братьев места на одной из скамеек в классе. – Теперь они будут учить нас специальному языку Голди, языку, на котором здесь говорят между собой белые и черные из всех племен.

Достопочтенный старый зулус, чью голову покрывала шапка сияющей серебристой шерсти, стал их инструктором по изучению лингва франка, или фанакало, – языка золотых приисков. Слово «фанакало» происходило из его родного языка и означало «вот так, вот эдак», и рекрутам в ближайшие недели часто предстояло слышать: «Делай примерно так, работай вот так! Себенза фанакало!»

Инструктор-зулус стоял на возвышении, а вокруг него располагалось все снаряжение шахтерского ремесла, выставленное на всеобщее обозрение так, чтобы инструктор мог коснуться каждого предмета указкой, а новички хором повторяли его название. Шлемы и фонари, молотки и кирки, ручные буры и скреперы, охранные рельсы и оснастка – новичкам следовало познакомиться со всем этим досконально, прежде чем они заступят на свою первую смену.

Но пока что старый зулу коснулся собственной груди и сказал:

– Майна!

Потом показал на класс и произнес:

– Вьена!

И Мозес возглавил хор:

– Я! Ты!

– Голова! – продолжил инструктор. – Рука! Нога!

Он показывал все на своем теле, ученики с энтузиазмом повторяли за ним.

Все это утро они трудились над изучением языка, а после обеда их разделили на группы по двадцать человек, и ту группу, в которую вошли Мозес и Хендрик, отвели в другое крытое железом строение, похожее на класс изучения языка. Отличалось оно только обстановкой. Длинные столы на козлах тянулись здесь от стены до стены, и человек, встретивший их, был белым, с необычно яркими волосами имбирного цвета, усами и зелеными глазами. Одет он был в длинный белый халат, как врачи, и так же, как они, улыбался и держался дружелюбно, ожидая, пока все рассядутся за столами. Он говорил на английском, который понимали только Мозес и Хендрик, хотя оба старались не показать своего знания и всячески изображали недоумение и невежество.

– Отлично, ребята. Меня зовут доктор Маркус Арчер, я психолог. И сейчас мы займемся тем, что предложим вам пройти тест и определим, для какой именно работы вы больше всего подходите.

Белый снова улыбнулся, потом кивнул помощнику, стоявшему рядом с ним, и тот перевел:

– Делайте то, что скажет вам Бомву, вот этот рыжий. Так мы сможем узнать, насколько вы глупы.

Первым тестом стало упражнение по сбору головоломки, которое Маркус Арчер разработал сам, чтобы определить подвижность рук и чувство формы. Цветные деревянные кусочки разных очертаний нужно было вставить в рамку, что лежала на столе перед каждым учеником, на манер элементарной мозаичной головоломки, а на завершение работы отводилось шесть минут. Помощник объяснил, что именно нужно делать, и показал на практике, и ученики снова сели за столы, а Маркус Арчер скомандовал:

– Начинай!

И включил секундомер.

Мозес собрал свою головоломку за одну минуту шесть секунд. В соответствии с подробными записями доктора Арчера, за весь предыдущий период данный тест прошли сто шестнадцать тысяч восемьсот шестнадцать человек, и до нынешнего дня наилучшим результатом были две с половинной минуты. Он спустился с возвышения и подошел к столу Мозеса, чтобы проверить, как тот собрал кусочки. Все оказалось правильно, доктор кивнул и задумчиво всмотрелся в ничего не выражавшее лицо Мозеса.

Конечно, он заметил Мозеса в тот самый момент, когда тот вошел в комнату. Доктор ни разу в жизни не видел настолько красивого человека, хоть белого, хоть черного, хотя доктор Арчер, вообще-то, предпочитал черную кожу. Это и было главной причиной, по которой он пять лет назад приехал в Африку, потому что доктор Арчер был гомосексуалистом.

Он учился уже на третьем курсе колледжа Магдалины, когда признался самому себе в таком факте, а человек, в то же время познакомивший его с этими горьковато-сладкими удовольствиями, заодно возбудил его интеллект изумительными новыми доктринами Карла Маркса и последующим усовершенствованием этого учения неким Владимиром Ильичом Лениным. Любовник Арчера тайно привел его в Британскую коммунистическую партию, а позже, когда он окончил Кембридж, познакомил его с товарищами из группы «Блумсбери». Однако молодой Маркус никогда не чувствовал себя по-настоящему дома в интеллектуальном Лондоне. Ему не хватало острого живого языка, остроумия и кошачьей жестокости, и после коротких и в высшей степени неудовлетворительных взаимоотношений с Литтоном Стрейчи он был изгнан из его группы.