Власть пса

Роуз хорошо помнила холод первых минут, проведенных на ранчо. Они с Джорджем приехали зимним вечером, вошли в дом, а посреди комнаты стоял брат Джорджа. Пока муж загонял машину в гараж, Роуз ждала на ступеньках крыльца. От холма эхом отражался звук хлопков электрического генератора. Вокруг дома бегали и лаяли собаки, взбудораженные урчанием мотора и светом фар, а после, увидев мужчину с чемоданами в руках, принялись скулить и прыгать. Отворив дверь, Джордж пропустил Роуз вперед – и вот посреди комнаты стоял его брат.

– Здорóво, Фил. Помнишь Роуз?

– О, вот и ты.

– А что с печкой?

– Понятия не имею.

Огромная комната выглядела почти голой: на месте стульев, что забрали с собой старшие Бёрбанки, остались зияющие пустоты. Со времени отъезда Стариков уже много лет как рука здесь ничего не касалась. Все так же лежали коврики с традиционными мотивами индейцев навахо, чрезвычайно подходящие, по мнению прежних хозяев, для интерьеров ранчо, однако ничуть не спасавшие комнату от атмосферы сокрушенной элегантности. Хотя дрова были сложены, огонь в камине не горел. Над камином висел портрет Старой Леди, чей бостонский взгляд неизменно следовал за Роуз, куда бы та ни направилась.

– Ладно, я схожу тогда поворошу угли.

– Такая чудесная поездка выдалась, – начала было Роуз.

– Джордж, – обратился к брату Фил, – утром пришло письмо от Старика. Есть одно дело, за которое я не возьмусь. Посмотришь?

– Полагаю, до утра оно подождет.

– Да я весь день тебя ждал.

– Роуз, – позвал Джордж, опустившись на колени перед камином, и поднес к растопке спичку, – иди сюда, погрейся. Я схожу вниз, поворошу угли.

– Все в порядке, мне совершенно не холодно, – пробормотала Роуз, но все же подошла к камину.

Страшно было оставаться один на один с Филом.

– Давай-давай. Ну, я пошел, буду через минуту.

Дождавшись, пока огонь с растопки схватит упрямую неподатливую кору сырых поленьев, Джордж поднялся и зашагал прочь сквозь парадную столовую со всей ее тяжелой приземистой мебелью из красного дерева. Послышался скрип открывающейся, затем закрывающейся двери, а после – звуки шагов на лестнице.

Сколько еще предстояло Роуз узнать о подвале, который каждую весну заливался талой водой с жирными пятнами капающего с насоса масла. Увидеть в тусклом свете верхних окон мышиные гнезда и тушки захлебнувшихся грызунов, плывущих кверху брюхом по воде. Услышать ужасающий грохот железной двери и невыносимый скрежет лопаты по бетону, от которого в жилах стыла кровь. И почуять запах угольной гари.

У Роуз вдруг странно разболелась голова, а тело охватило дрожь. Фил сидел у стола посреди комнаты и читал журнал, неестественно вывернув руки, чтобы поймать свет лампы под бахромчатым абажуром. Губы его шевелились. Казалось, что бы сейчас ни произнесла Роуз, все будет лучше, чем молчание, однако слова застревали у нее в горле.

– Ну что, брат Фил, – заговорила наконец девушка, – рада повидаться.

Еще какое-то время мужчина продолжал читать и шевелить губами, потом поднял глаза над журналом и с едкой улыбкой уставился на девушку. Фил улыбался, когда на еще незнакомой Роуз лестнице вновь послышалась тяжелая поступь Джорджа, и улыбался, когда шаги его стихли. Наконец он отчетливо произнес:

– Я тебе не брат.

В комнату вошел Джордж.

– Смотрю, вы двое тут беседуете, – радостно заметил он.

В это время дверь кухни отворилась: миссис Льюис, мрачно бурча себе под нос, пришла накрыть стол на троих.

После ужина, еще немного почитав у лампы в гостиной, Фил резко поднялся, дошел до спальни, запер дверь и достал из шкафа банджо. Мысль о том, что Джордж привел эту женщину в дом да еще хочет, чтобы все прошло гладко, вызвала у него ухмылку. Как там сказал брат? Помнишь Роуз? Да, точно. То еще имечко – Роуз. Как у кухарки. Вспомнив, как Джордж стоял на коленях перед камином, Фил снова ухмыльнулся. Огонь он не разжег к их приезду, жалость какая. Ха-ха-ха. Не будет он делать то, что ему не по вкусу – Джорджу стоило бы получше узнать брата, если уж он на это рассчитывал. Фил вновь усмехнулся, вспомнив косой взгляд Роуз за ужином. Он прекрасно знал, как выглядит, и знал, что ее это смутит. Раньше подобное выводило из себя Старую Леди – мятая рубашка, нечесаные волосы, небритая щетина, немытые руки. Что ж, и этой Роуз не помешает понять, что он ведет себя не так, как все, ибо он и есть не такой, как все. А потому Фил нарочно не прикасался к салфетке, тянулся за едой вместо того, чтобы просить ее передать, и при надобности, не стесняясь, шмыгал носом. Если уж их изнеженные родственнички с Восточного побережья смогли такое проглотить, эта дамочка точно сможет. Если она не привыкла к тому, что, вставая из-за стола, мужчина не откланивается, не расшаркивается и не говорит «извините», то пусть привыкает. Ох, снова не сдержал улыбки Фил, сколько сюрпризов ее ждет впереди.