Власть пса

Каким бы ты ни был…»

– Ты счастлив здесь? – спросила Роуз.

Она сидела у письменного стола, за которым занимался Питер, и вопрос напрашивался сам собой: каждый карандаш лежал здесь ровно, ни одна книга, ни одна бумажка не нарушали идеального порядка разложенных словно по линейке предметов. У Питера всегда все было на своих местах, он ничего не терял, никогда не опаздывал и никогда ни о чем не забывал.

– Лучше и быть не может. Еще у меня появился новый друг.

– Расскажи-ка.

Какой бальзам на душу!

– Его отец – учитель в школе. Хочет стать профессором. Он научил меня играть в шахматы, и мы часто с ним играем. В шахматах не важна удача, только мастерство.

– Полагаю, ты уже большой знаток.

– Я им стану.

– А как школа?

– Великолепно.

Бывал ли он прежде таким воодушевленным?

Когда Роуз звала Питера на ранчо на выходные, мальчик каждый раз находил повод для отказа. То ему надо было учиться или хотелось почитать, то появлялись дела поважнее, спрашивать о которых она не смела. Роуз не сомневалась, что сын не желает приезжать из-за Фила, однако произнести это имя вслух она не могла.

– А ты счастлива? – на сей раз спросил ее Питер.

Роуз к таким вопросам оказалась не готова.

– Джордж очень добр ко мне, – сухо начала она. – Ах да! Мы же так здорово сюда ехали: остановились и устроили пикник. Смотрели на горы. Ох, сколько там было снега! Я взяла с собой сэндвичи и термос с горячим кофе, мы их ели и болтали. С ним славно проводить время.

Однако на вопрос она так и не ответила.

– Давно я не мастерила позолоченные рогозы! – добавила Роуз, поймав тяжелый взгляд Питера, и рассмеялась.

Внезапный смех ее прозвучал странно и неуместно. Что она здесь делает? Как Питер живет в этой ужасной комнате? Неужели он проведет в ней все лето, пока правда о проблемах с Филом не всплывет наружу? Что именно связывало ее здесь с сыном? И как так вышло, что комната стала частью их жизни, частью их самих – Роуз, Питера, Джона? Ответ мог быть лишь один – все дело в медицинских книгах, аккуратно расставленных в шкафу за стеклянными дверцами, вместо собраний Диккенса и Скотта. В книгах и в черепе.

– Книги твоего отца, – проговорила Роуз. – Возьмешь их с собой на ранчо, когда учеба закончится?

– Все до одной. И череп тоже.

Череп – единственное, что осталось от любимого скелета Джонни, предмета его гордости, символа его профессии. Ведь только врач мог заполучить скелет, только у врача имелось такое леденящее кровь право. Остальные кости Питер похоронил в Биче, предварительно сложив их в мешок, – где именно, Роуз не знала и надеялась никогда не узнать.

Французские двери обеденного зала в «Херндон-хаус» были открыты, за ними, грохоча серебряной посудой и звякая тяжелым гостиничным фарфором, суетились прибиравшие губернаторский стол официантки. Одна из них, придав лицу невинное выражение, задумала стянуть тарелку, из которой ел сам губернатор, – в придачу к чайной ложечке, уже припрятанной в кармане ее фартука. Когда-нибудь эта тарелка станет большой ценностью, и официантка с гордостью передаст ее внуку: мол, губернатор подарил в благодарность за хорошую работу.

Из зала, мерцая огоньками дорогих сигар, выходили мужчины – сливки херндонского общества, призванные быть лицами города и двигателями прогресса. Люди не особо выдающиеся, едва бы они добились успеха, не окажись в Херндоне. Однако все эти владельцы магазинов, предприниматели, доктора и дантисты являлись лучшим из того, чем располагал город. У тех из них, кто хотя бы немного имел дело с высшим образованием, теперь голова кружилась от первой полусотни, а то и сотни тысяч долларов. Как же оказались они здесь, на встрече со столь важной персоной? Очень просто! Не будь у них денег, пригласил бы их губернатор разделить с ним курицу в сливочном соусе, горошек и мороженое по-неаполитански? Нет. Конечно же, нет! Предводителем сего славного херндонского общества был президент банка, богатейший и влиятельнейший человек в городе. Однако сегодня, как и Джордж Бёрбанк, он уехал на встречу с банкирами, а без него подойти к губернатору никто не осмеливался. Предприниматели и доктора лишь почтительно толпились вокруг губернатора и благоговейно слушали истории о том, как он путешествовал в Вашингтон в компании богатейшего человека в штате. Как ехали они в роскошном частном вагоне с собственной ванной, как подавали им черепашье мясо, как рекой текло шампанское, а на станциях приносили свежесрезанные цветы.

Устав от одиночества и болтовни своего помощника, неспособного говорить ни о чем, кроме политики и зубной боли, губернатор страшно обрадовался, завидев, наконец, Джорджа Бёрбанка, имя которого возглавляло список «Выдающихся людей штата».

– Какие люди! – Губернатор расплылся в улыбке и похлопал Джорджа по широкой спине.

– Приветствую, губернатор.