Властелин Колец

Он распахнул свой плащ, и белый свет сверкнул в темноте, словно меч. Поднятая рука гнусного Посланника дрогнула перед ним, и Гэндальф, приблизившись, схватил и вырвал у него предъявленные предметы: кольчугу, плащ и меч.

— Вот что мы примем в память о нашем друге! — воскликнул он. — А что до ваших условий, мы полностью отвергаем их. Убирайся, ибо твоё посольство окончено и смерть рядом с тобой! Мы пришли сюда не за тем, чтобы впустую тратить слова на переговорах с вероломным и проклятым Сауроном, тем более, с одним из его рабов. Вон отсюда!

Посланник Мордора больше не смеялся. Его лицо, исказившееся от гнева и изумления, приобрело сходство с мордой дикого зверя, нагнувшегося над своей жертвой, но получившего хлёсткий удар палкой по носу. Он исполнился бешенства, изо рта его потекли слюни, и нечленораздельные звуки ярости вырвались из его горла. Однако он взглянул на суровые лица полководцев, их беспощадные глаза, и страх поборол его гнев. Он громко вскрикнул, повернулся, вспрыгнул на своего скакуна и помчался с отрядом назад к Кирит Горгору. Но, отступая, его солдаты протрубили давно ожидаемый роговой сигнал, и прежде чем отряд достиг ворот, Саурон захлопнул свой капкан.

Грянули барабаны, вверх взметнулись огни. Большие створки Чёрных Ворот во всю ширь распахнулись, и из них со скоростью водоворота при открытом шлюзе хлынуло великое войско.

Полководцы снова вскочили верхом и поскакали назад. Войска Мордора испустили глумливый вой. Поднялась, заражая воздух, пыль, взметённая марширующими полками вастаков, что прятались неподалёку в ожидании сигнала у дальней Башни в тенях Эред Литуи. С холмов по бокам Мораннона сыпались вниз бесчисленные орки. Люди Запада попались в западню, и вскоре всё пространство вокруг серых насыпей, где они стояли, было затоплено морем врагов: силами, более чем в десять раз превосходившими их собственные. Саурон схватил предложенную наживку в челюсти из стали.

Мало времени было оставлено Арагорну, чтобы распорядиться ходом этой битвы. На одном холме стоял он с Гэндальфом, и здесь, прекрасно и отчаянно, был поднят стяг Дерева и Звёзд. На другом холме, совсем близко друг к другу, стояли знамёна Ристании и Дол Амрота: Белый Конь и Серебряный Лебедь. И вокруг каждого холма было сделано кольцо, ощетинившееся копьями и мечами. Но лицом к Мордору, где ожидалась первая, злейшая атака, на левом фланге стояли сыновья Элронда с дунедаинами, а на правом — принц Имрагил с высокими светловолосыми людьми Дол Амрота и отборными воинами Сторожевой Крепости.

Ветер дул, и трубы пели, и стрелы теснились в воздухе, но солнце, поднимающееся сейчас к югу, было затянуто дымами Мордора и просвечивало сквозь грозную пелену далёкое и багровое, словно в конце дня или, быть может, в конце всего светлого мира. И из сгущающейся мглы появились назгулы с их холодными голосами, выкрикивая слова смерти, и вся надежда угасла.

Пин склонился, раздавленный ужасом, когда услышал отказ Гэндальфа от условий и осуждение Фродо на муки Башни, но справился с собой и теперь стоял рядом с Берегондом в переднем ряду Гондора с людьми Имрагила, поскольку ему казалось, что лучше всего будет умереть поскорее и оставить горькую повесть своей жизни, раз уж всё окончилось крахом.

— Хорошо, если б здесь был Мерри, — услышал он собственный голос, и, пока он следил за приближением ринувшихся в атаку врагов, в его голове быстро пронеслась целая вереница мыслей: "Ну, ну, во всяком случае, теперь я немного лучше понимаю беднягу Денетора. Мы с Мерри вполне могли бы умереть вместе, раз уж всё равно должны умереть. Почему бы и нет? Ладно, поскольку Мерри здесь нет, надеюсь, что он найдёт более лёгкий конец. А я сейчас должен сделать всё, что смогу".

Он обнажил свой меч и посмотрел на него, на переплетение красных и золотых узоров, и текучая вязь Нуменора вспыхнула на клинке, словно огонь.

"Он был сделан именно для такого часа, — подумал Пин. — Если бы только я мог сразить им того гнусного Посланника! Тогда я почти сравнялся бы со стариной Мерри. Что ж, убью перед концом кого-нибудь из этой отвратительной стаи. А как хотелось бы повидать снова ясный солнечный свет и зелёную траву!"

Но, пока он думал обо всём об этом, первая атака обрушилась на них. Орки, задержанные трясиной перед холмами, остановились и осыпали ряды оборонявшихся тучей стрел. Но сквозь них быстро прошагал большой отряд горных троллей из Горгорота, рычавших, будто звери. Они были выше и крепче людей и одеты только в тесно облегающую броню из роговых чешуй, а может быть, то была их мерзкая шкура, но в узловатых руках они держали круглые щиты, огромные и чёрные, и тяжёлые молоты. Не обращая внимания на лужи, они перебрались через них, взревев при подходе. Словно буря прорвали они ряд гондорцев и колотили по шлемам и головам, рукам и щитам, как кузнецы, кующие горячее, мнущееся железо. Берегонда, стоявшего рядом с Пином, оглушили, и он упал. Сразивший его огромный вожак троллей склонился над телом, вытянув когтистую лапу, потому что эти грязные твари прокусывали горло тех, кого сбили с ног.