Властелин Колец

В этом страшном освещении Сэм стоял, поражённый ужасом, потому что теперь, глядя влево, он мог видеть крепость Кирит Ангола во всей её мощи. Рог, который он заметил с другой стороны перевала, был только её верхней башенкой. Восточный фасад твердыни поднимался тремя большими ярусами с широкого уступа на горной стене далеко внизу; её тыл представлял собой огромный утёс, из которого крепость выступала остроконечными бастионами, один над другим, каждый последующий меньше предыдущего, с отвесными стенами искусной каменной кладки, которые смотрели на северо- и юго-восток. Вокруг нижнего яруса, двумя сотнями футов вниз от того места, где стоял Сэм, шла зубчатая стена, окружавшая узкий двор. Её ворота на ближней, юго-восточной, стороне открывались на широкую дорогу, внешний парапет которой бежал по краю пропасти, пока не сворачивал к югу и уходил, извиваясь, вниз, в темноту, навстречу тракту, который шёл через перевал Моргула. Затем он выводил по зазубренной расщелине в хребте Моргай в долину Горгорот и дальше, к Барат-дуру. Узкая верхняя тропа, на которой стоял Сэм, круто спускалась по склонам и лестницам к основной дороге под грозно хмурящиеся стены близ ворот крепости.

Пристально разглядывая её, Сэм внезапно понял, почти с шоком, что твердыня эта была построена не для того, чтобы не подпускать врагов к Мордору, а для того, чтобы удерживать их в нём. Это действительно было одно из древних творений Гондора, восточный форпост защитных сооружений Итилии, сделанный, когда — после Последнего Союза — люди Запада продолжали пристально следить за злой землёй Саурона, где по-прежнему скрывались его создания. Но, как было и в Башнях Клыков, Нархосте и Кархосте, здесь бдительность тоже угасла, и предательство сдало крепость предводителю призраков Кольца, и ныне уже долгие годы была она во власти зла. Возвратившись в Мордор, Саурон нашёл её полезной, так как у него было мало слуг, но много рабов из страха, и её основной целью, как и встарь, было препятствовать бегству из Мордора. Хотя если бы нашёлся опрометчивый враг, который рискнул бы тайно пробраться в эту страну, тогда крепость послужила бы заодно последним, неусыпным стражем против любого, кто смог обмануть бдительность Моргула и Раконы.

Слишком ясно Сэм понимал, как безнадёжно было бы для него красться под этими многоглазыми стенами и мимо охраняемых ворот. Впрочем, удайся ему это, он не ушёл бы далеко по просматриваемому с крепости тракту. Даже глубокие чёрные тени там, куда не проникало багровое зарево, не защитили бы его надолго от орков с их ночным зрением. Но, каким бы безнадёжным ни был этот путь, его теперешняя задача была много хуже: не пробраться мимо ворот и бежать, а войти в них. Одному.

Сэму пришло на ум Кольцо, но мысль эта не поддержала, а лишь принесла страх и ощущение опасности. Только когда Сэм завидел Роковую Гору, пылающую вдали, он заметил, наконец, перемену в своей ноше. По мере приближения Кольца к великому горнилу, где в пучине времён оно было оформлено и выковано, мощь его возросла, и оно стало гораздо сильнее, не подчиняясь уже никому, кроме некой могучей воли. Пока Сэм стоял здесь, даже при том, что Кольцо было не на пальце, а висело на цепочке на шее, он чувствовал себя укрупнившимся, словно бы облачённым в громадную искажённую тень самого себя: безбрежная и зловещая угроза, задержавшаяся на стенах Мордора. Он чувствовал, что отныне у него есть только два выбора: отказаться от использования Кольца, хотя оно будет мучить его, или посягнуть на него и кинуть вызов Силе, которая сидит в своём тёмном замке по ту сторону долины теней. Кольцо уже искушало его, подтачивая волю и рассудок. Дикие фантазии возникали в его уме, и он видел Сэммиума Сильного, Героя Эпохи, стремительно шагающего с пламенным мечом сквозь затемнённую страну, и армии, стекающиеся на его зов, пока он идёт так, чтобы низвергнуть Барат-дур. И затем все тучи уносятся прочь, и сияет белое солнце, и по его приказу долина Горгорота становится садом с цветами и плодоносными деревьями. Ему надо только надеть Кольцо и назвать его своим, и всё это сбудется.

В этот час испытания любовь к хозяину в основном и помогла Сэму остаться непоколебимым, но, кроме того, глубоко в душе, в нём, всё ещё не побеждённый, по-прежнему сохранился простой здравый смысл хоббита: в глубине своего сердца он знал, что недостаточно велик, чтобы нести такое бремя, даже если бы подобные мечты и не были явным обманом, чтобы предать его. Всё, о чём он мечтал, это один маленький сад в полном его распоряжении, но не сад, распухший до королевства; ему хотелось работать своими руками, а не командовать руками других.