Властелин Колец

— Хорошо, попробую перевести ее для вас на всеобщий язык, — сказал Арагорн:

Где теперь всадник и конь,Где рог, что звал нас в поле?Где кольчуга и шлем,И крыло волос на ветру?Где жарких костров огоньИ ловкость сильных ладоней,

Где звонкие струны арфИ веселых танцоров круг?Где та весна и жнива?Где золото урожая?Все прошло, словно дождь в горах,Все развеял ветер полей!На запад, за Мглистые горыДни уходят, как умирают.

А пепел кто соберетМеж обгорелых пней?Кто помнит, как падал лес?Кто слышал, как улетаютГоды, прилетевшие из-за морей?..

— Эту песню сложил в давние времена забытый ныне роханский менестрель, вспоминая, как строен и красив был Эорл Юный, который привел народ с севера. У его скакуна на ногах были крылья, и его звали Фелар, отец коней. До сих пор о них люди поют.

Арагорн рассказывал, а тем временем они проехали молчаливые курганы, вступили на извилистую дорогу, ведущую на холм, и скоро оказались у широких, встречающих степной ветер ворот Эдораса.

Их сразу же окружили люди в блестящих доспехах и копьями загородили въезд.

— Стойте, чужеземцы! — закричали они на своем языке.

Затем стали спрашивать имена путников и цель путешествия. В их глазах читалось удивление, смешанное с неприязнью. На Гэндальва смотрели совсем подозрительно.

— Я понимаю ваш язык, — ответил по-рохански Гэндальв. — Но мало кто из чужеземцев им владеет. Если хотите получить ответ, почему не говорите на общепринятом вестроне?

— Приказ короля Феодена — не открывать ворота никому, кто не знает нашего языка и не является нашим другом, — ответил один из часовых. — Сейчас время военное, и мы неохотно принимаем иноплеменных гостей. Исключение составляют только гондорцы из Мундбурга. Кто вы такие, что так беспечно ездите по степи на конях, похожих на наших? Мы давно стоим в карауле и издалека вас заметили. На вас странные одежды. Здесь никогда не видели столь необычных всадников, и конь, на котором ты сидишь, не обыкновенный. Если глазам верить, он из породы мирасов. Может, ты одурманил нас чарами? Может быть, ты колдун, шпион Сарумана, и вы все — призраки, насланные им? Говори!

— Мы не призраки, — вмешался в разговор Арагорн. — Глаза вас не обманывают. Это кони из ваших конюшен, ты их узнал и еще зачем-то спрашиваешь! Злодеи не вернулись бы с конями к конюшням хозяев. Вот это — Хасуфел и Эрод, скакуны, которых одолжил нам два дня назад Эомер, Третий полководец Рубежного Края. Мы их привели, как обещали. Разве Эомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?

Часовой явно смутился.

— Об Эомере я вам ничего сказать не могу, — ответил он. — Если ты говоришь правду, то Король наверняка что-то об этом знает. Может быть, вас и ждут. Но два дня назад под вечер сюда приходил Причмок и объявил, что по распоряжению Феодена ни один чужеземец отныне не должен пройти в ворота.

— Ах, Причмок! — сказал Гэндальв, пристально глядя на стражника. — Можешь больше ничего не говорить. У нас дело не к нему, а к повелителю Рубежного Края. И дело неотложное! Ты пойдешь сам или кого-нибудь пошлешь доложить о нас Королю?

Глаза Гэндальва при этом как-то странно сверкнули. Он еще раз всмотрелся в рохиррима.

— Сам пойду, — ответил тот, подумав. — Какие имена назвать Королю? И что сказать о тебе? Ты кажешься старым и усталым, а вместе с тем ты грозен и суров.

— Ты уже кое-что правильно понял, — сказал маг. — Ибо я Гэндальв. Я вернулся. Видишь: я тоже привел коня. Это сам Серосвет, который одного меня признает хозяином. Со мной Арагорн сын Араторна, наследник великих королей. Остальные — эльф Леголас и гном Гимли — наши друзья. Иди и скажи своему королю, что мы стоим у его ворот и будем с ним говорить, если он пустит нас ко двору.

— Странные у вас имена! Но я попробую их назвать своему повелителю. Посмотрим, что решит Король! — сказал стражник. — Ждите, я принесу вам его ответ. Не очень надейтесь, однако. Время сейчас суровое.

И он ушел, оставив мага и его спутников у ворот под охраной своих соплеменников. Вернулся он довольно скоро.

— Идите за мной, — сказал он. — Король Феоден разрешил вас впустить, но все оружие, даже палку, придется оставить на пороге. Привратники сохранят.

* * *

Ворота, наконец, открылись; путешественники друг за другом вошли в них, следуя за стражником, и оказались на широкой улице, мощенной тесаным камнем и шедшей в гору где извилисто, где ступенями. Прошли мимо множества деревянных домов с темными дверями. Вдоль улицы плескался в каменном желобе искрящийся поток.