Властелины моря

Ксенофонт, еще одна звезда афинского ренессанса, направил письмо согражданам из Коринфа, куда удалился в добровольное изгнание. Оно было обнародовано под названием « Порой» ( «Доходы»). На протяжении полувека пребывания вдали от Афин Ксенофонт завершил историческое исследование, начатое Фукидидом, а также описал свой поход в Персию в составе греческой армии в книге под названием «Анабасис». Озвученный им клич воинов:

Таласса! Таласса! («Море! Море!») – звучал в ушах каждого читателя. Ксенофонт любил порядок и практическую мудрость. Афиняне, считал он, могут набить сундуки серебром и не грабить при этом союзников, создав новый тип флота – торговый. Потратившись на строительство торговых судов, можно будет потом сдавать их внаем, как сдают рудники и иные объекты общественной собственности. Судовладельцев же, приносящих доход городу, следует поощрять строительством новых гостиниц – тогда они охотнее будут ездить в Афины – и предоставлением мест в первых рядах театрального зрительного зала. В конце концов афиняне согласились с Ксенофонтом в том, что следует вновь начать разработки в серебряных рудниках Лавриона, однако что касается торгового флота, он так и остался голубой мечтой старого ветерана.

Примерно в то же самое время, когда Исократ и Ксенофонт призывали покончить с морской империей, Платон начал цикл диалогов, в которых ненасытная жажда господства на море будет переведена в космический контекст. В диалогах «Тимей» и «Критий» он воспроизвел историю войны между империей – владычицей морей и небольшим, но населенным доблестными людьми государством, которое полагается исключительно на свои сухопутные силы. Столица морской державы построена на вершине и склонах холма, располагающегося в пяти милях от моря. Суда ее швартуются в трех закругленной формы бухтах последовательно уменьшающегося размера. В тех, что поменьше, теснятся многочисленные триеры, а в самой большой стоят торговые суда, доставляющие в порт товары со всего света. Бухты и крепость огибает длинная стена с башнями и воротами.

Люди, правящие этой морской империей, обладали плодородными землями, но, одержимые жадностью и тщеславием, покушались и на чужое богатство, в том числе на соседние острова и простирающиеся за ними материковые пространства. В какой-то момент они добились господства над водами и побережьем половины Средиземноморья. Однако в итоге утратили честь и достоинство. Как изъясняется Платон, «лишь тем, кто не понимает, в чем состоит истинное счастье, они казались благословенной и процветающей расой. А на деле отличались лишь скаредностью и неправедной силой».

Спесивый и преуспевающий город на море настигло возмездие, осуществленное народом сухопутной державы, что всегда жил в скромности, простоте и праведности. Люди этого города были далеки от мореплавания и торговых интересов. Их государством управляла элита – воины, среди которых женщин было не меньше, чем мужчин. Они жили отдельно от низших слоев общества, ручным трудом не занимались и все свое время отдавали заботам о безопасности государства. Личной собственности у этих воинов не было, все принадлежало всем, и даже трапезные у них были общими. Мужество и достоинство поставили их во главе всех остальных греков, охотно признававших первенство этих людей.

Вопреки видимости Платон отнюдь не занимался ревизией истории Пелопоннесской войны. Свою морскую державу Афинами он не называет, как не называет спартанцами противостоящих им доблестных воинов. Напротив, из его рассказов можно умозаключить, что континентальная страна – это на самом деле первобытные Афины, такие, какими они были «до потопа», а морская держава – это исчезнувший материк или остров по имени Атлантида. В рассказе Платона о войне между Атлантидой и Афинами амальгама мифа и исторической реальности становится космической аллегорией на тему зла морских сил.

Развернул эту аллегорию Платон в одном из своих сократовских диалогов.

В день Панафиней Сократ встречается с тремя друзьями, и у них завязывается разговор. Среди собеседников Сократа – дядя Платона Критий и, уж чего меньше всего можно было ожидать, Гермократ, отчаянный патриот Сиракуз, тот самый, что организовал в городе сопротивление афинской эскадре. Объединяло эти две исторические фигуры только одно – нелюбовь к афинскому флоту. Предметом их беседы с Сократом стал идеальный город – сюжет еще одного, более раннего диалога Платона – «Республики». Сократ утверждает, что простого определения мало: покажите мне ваш идеальный город в действии, в борьбе за выживание. Тут его прерывает Гермократ, предлагая, чтобы Критий пересказал историю, которой поделился вчера, когда Сократа не было: давнюю историю из времен, когда Афины, в ту пору истинно идеальное государство, отважно бросили вызов могучей Атлантиде.