Влюбляться лучше всего под музыку

— Лесь, — я забираю из ее рук сигарету и тушу в пепельнице, — группа — это ведь коллектив. И ответственность в ней тоже коллективная. Творить нужно вместе, пахать вместе и пробиваться тоже. С чего ты взяла, что вся эта тяжесть лежит на тебе?

— А так и есть. — Она подпирает голову ладонью и устало смотрит на меня. — Без моих стараний не было бы ни этого фестиваля, ни других выступлений по стране, понимаешь? Зато нас заметили, о нас заговорили, нас будут искать, приглашать, ценить. Мы будем сами выдвигать условия, мы заставим себя уважать. — Леся достает из пачки новую сигарету. — Да не смотри ты на меня так, мне совсем не стыдно. У тебя на лице написана жалость, а меня не нужно жалеть — я веду себя так, как веду.

— Я сорвал на тебе злость.

— А, ты про это? — Она снова закуривает, дым тонкой струйкой покидает ее губы и, смешиваясь с запахом духов, летит мне в лицо. — Сама напросилась. Паш, ты мне дал такую хорошую встряску. Спасибо тебе. И спасибо, что выслушал, хоть немного отвлекся от своей беды. Разболтаешь кому — кастрирую.

Я смотрю на ее улыбку и вижу перед собой лишь испуганную девчонку. Ни следа от той, кем она хочет казаться. Открытая, беззащитная, потерянная и потерявшаяся Леся.

— Разве тебе нравится такое обращение?

— Получила то, что заслужила. Думаешь, я не знаю всех этих приемчиков, когда ты прикидываешься недотрогой, и восторженные мальчишки начинают гонять за тобой толпой? — Леся отрицательно качает головой. — Только вот я — не пай-девочка. Мне… не нужны отношения. Мне не нужен никто на самом деле. И если я чего-то хочу, то ясно даю понять, чего именно.

Да уж, как же. Того и гляди, разревется снова.

— Майк любит тебя, — говорю тихо.

С ее лица исчезает улыбка. На ее место приходит гримаса тоски и сожаления.

— Я знаю.

Забираю из ее рук сигарету и глубоко затягиваюсь.

— Тогда почему бы тебе не дать ему шанс?

Леся тяжело выдыхает.

— А почему ты меня не поимел, как собирался?

У меня ком встает в горле.

— Потому что… Мне просто хотелось заглушить одну боль другой болью, но… так не бывает. Это не приносит облегчения. Не то чтобы мне совсем не хотелось, ты красивая, но… даже в пьяном угаре я не смог бы поступить так со своей девушкой. И с тобой. — Стряхиваю пепел, чувствуя боль в костяшках порезанных пальцев. — Ты не такая, ты заслуживаешь большего.

— Майк… Он — лучший из всех, кого я знаю. Заботливый, чуткий, трогательный. Просто безгранично талантливый. — Она оглядывается по сторонам в поисках ответа на какой-то ведомый лишь ей одной вопрос. — И верный. Понимаешь?

— Да.

— Зачем ему такая, как я? С такой жизнью, которую я сейчас проживаю? С тем багажом, который у меня за плечами? С тем, как я сама себя ненавижу за то, что делала.

— Но ведь все позади, так? — Упрямо гляжу в ее полные слез глаза.

— Мне не отмыться еще долго.

— Забудь это, как страшный сон. Я даже не спрашиваю, сколько раз и что тебе приходилось делать, но пора уже себя простить.

— Я тебе и так сказала больше, чем кому либо. Даже, чем самой себе. Мне кажется, это происходило миллион раз, потому что повторяется в моей голове снова и снова. Раз за разом. Но случилось это дважды. Первый раз год назад…на столе в кабинете… по-быстрому и вполне терпимо, группе это определенно пошло на пользу. Второй раз так грязно, что и вспоминать не хочется. Согласилась на сделку, пришла, увидела, что их трое. Я не была готова к такому, но бежать уже было некуда. Меня имели, как хотели, туда, куда хотели… и с того самого раза…Черт… Я уже и забыла, что бывает по-другому. Что бывает по любви. Спасибо, ты мне сегодня о многом напомнил, но это вряд ли как-то поможет мне сейчас измениться. Я будто обросла броней…

— Из дутой самоуверенности и дерзости. Если тебе нравится такое обращение, которым я тебя сегодня… унизил, то своим поведением ты и дальше будешь получать только такое обращение. Прости.

— Думаешь, мне нужно какое-то другое? — Смеется Леся. — Все нормально. Чувства для таких, как ты или Майк. А мне нужно быть сильной и брать от жизни только необходимое. Конкретно от мужчин — разрядку, а удовольствие и деньги — от работы на сцене.

— Знаешь что, девочка. Ты рассуждаешь очень грамотно, только сильно лукавишь. На мой взгляд, для группы было бы лучше сменить лидера. Парни сейчас у тебя как бы на подтанцовке: они — декорации, ты — звезда. Если бы ты «вернула» Майку его яйца, он хорошо бы справился с ролью лидера, задавал бы вектор развития группы. Мы на волне, и скоро можно будет нанять директора, который станет решать организационные вопросы, сможем пробраться под крыло к хорошему продюсеру. Ты уже сделала больше, чем могла и была обязана. Сними уже с себя этот тяжкий груз, позволь остальным тоже хоть как-то участвовать в процессе творчества и принятии решений.

— Боюсь даже думать о таком.

— Дай нам с Майком по микрофону, мы тоже можем попеть на бэках.

— Значит… ты останешься?

Я осекаюсь, понимая, что растерян.

— Не знаю…

— Ты нам нужен. Группе и мне.

— Хороший мужик тебе нужен, вот в чем правда. Которому можно довериться, с кем можно побыть слабой. Разве женщины не для этого созданы?