Вначале я умер…

Мы проводили репетицию новогоднего утренника, я рассказал свое стихотворение лучше всех и за это меня наградили – воспитательница вышла к елке, рядом с которой я выступал, и вручила мне большое красное наливное яблоко. После этого она объявила об окончании репетиции и попросила детей убрать на место все стульчики. Дети дружно встали и начали расставлять стульчики вдоль стен. А я, все еще стоя около елки, с наслаждением и хрустом надкусил яблоко. В этот момент я и заметил Машеньку. Надо сказать, что несмотря на всю свою стервозность, чисто внешне она была девочкой очень красивой, а сегодня еще в нарядном белом платье снежинки, с завитыми локонами темных шелковистых волос и большими белыми бантами на голове. И вот эта «Мальвина» стояла среди снующих вокруг нее детей со стульчиками и, не отрываясь, смотрела в мою сторону. Заметив ее взгляд, я перестал жевать и огляделся по сторонам. Но рядом со мной никого не было, поэтому сомнений быть не могло – она смотрела именно на меня. Да если б у меня и оставались хоть какие-то сомнения, то в следующий момент она их развеяла, решительно направившись прямо ко мне. Я немного напрягся. Машенька же, подойдя вплотную ко мне, посмотрела мне в глаза и с восхищением произнесла:

– Ты такой умный!

С этим словами она приподнявшись на носочках подтянулась ко мне и нежно и медленно поцеловала меня прямо в губы. Это было так неожиданно, что я замер на месте от удивления. Она смотрела мне прямо в глаза. Я поначалу тоже смотрел ей в глаза, но потом усилием воли скосил глаза вправо, чтобы увидеть как она медленно забирает у меня из рук надкусанное яблоко. Я смотрел на это и ничего не мог с собой поделать – я был парализован ее сладким поцелуем. И бьюсь об заклад она это знала и нагло этим пользовалась. Когда яблоко оказалось у нее в руке, она медленно отстранилась от меня и коварно улыбнувшись, развернулась и ушла с моим яблоком. А я так и остался стоять ошарашенный, все ещё держа на весу правую руку с раскрытой ладонью, но теперь уже без яблока, и смотрел ей вслед.

– Ничего не меняется в этом мире, – произнес я вслух, – почти вся жизнь прошла, а надкусанное яблоко по-прежнему в цене!

Утро следующего дня началось с акта мести. На завтрак нам подали манную кашу, остатки которой я с превеликим удовольствием запульнул в темные густые волосы Машеньки, сидевшей за соседним столиком. Это вызвало вполне ожидаемую реакцию с ее стороны – Машенька начала реветь во всю глотку. Но я и не думал останавливаться, мой гнев за то что вчера она обманом увела у меня наливное яблоко, только продолжал разрастаться.

– Ах, ты маленькое тупое отверстие, обмануть меня вздумала! – шипел я еле слышно. – Я тебе сейчас устрою! – И стал колотить алюминиевой ложкой по ее башке, размазывая манную кашу по лбу и волосам.

Внезапно вид манной каши белого цвета на ее темных волосах всколыхнул в моей памяти волнующие воспоминания – что-то подобное я уже не раз видел в своей жизни – эти белые вязкие сгустки на женских волосах. Я напряг память, пытаясь уловить эти воспоминания, едва просвечивающие сквозь плотную пелену многолетнего забвения. Это было сложно. Память в последнее время все чаще подводила меня – что поделать годы!

Эти белые сгустки молочного цвета на волосах девушки… Она стоит перед мужчиной на коленях… Он что ее унижает? Нет, нет, наоборот у нее счастливое выражение лица, она улыбается, и что-то мне подсказывало, что причина ее счастья крылась именно в этих белых сгустках на ее волосах. «Так почему же эта маленькая бестолочь ревет белугой? Что с ней не так?», – раздумывал я, продолжая колотить алюминиевой ложкой по голове Машеньки.

Я был уже близок к разгадке этой головоломки – почему женщинам нравятся белые сгустки манной каши на волосах, я почти зацепился за проблески своей памяти, как вдруг к нам подбежала взволнованная воспитательница (вот она пресловутая женская солидарность).

– Валентин прекрати немедленно! Что ты делаешь? – она забрала у меня ложку. – Машенька-ангелочек, тебе не больно?

Ага, ангелочек! Знали бы вы, что этот ангелочек вытворяла двадцать лет назад с мужем своей сестры, вы бы не стали называть её ангелом. Я сам конечно не видел, но ее подружки рассказывали это в песочнице, так что highly likely в молодости она была та еще штучка!

Однако воспитательница не стала вникать в экскурсы истории и велела нянечке отсадить меня от всех до конца завтрака, а сама повела Машеньку в туалетную комнату.

«Жизнь дерьмо, но я не сдамся! – думал я сидя за отдельным столиком в дальнем углу зала, словно опальный поэт в ссылке.