Вниз по матушке по Харони

Таракан от такой мысли остолбенел. Прокрутил в голове картины своего возможного бытия и горько загордился. Но Клоп его спустил на грешную землю. На софу на палубе корвета «Вещий Олег»:

– И в таком случае, сударь мой, под вашим весом корвет мгновенно затонул бы вместе с вами. И вы бы окончательно выродились. К тому же где бы мы взяли человека таких размеров, чтобы его остатками пищи прокормить такую громадину, как таракан размером с динозавра? – Затем он вытер пот со лба (если бы он у него был), встряхнул сильно озадаченного такими возможными кульбитами эволюции Таракана и сказал: – Так что, сударь мой, благодарите судьбу и идите к детям. Потому что, когда родители начинают слишком задумываться, дети остаются голодными. Да вон и наши возвращаются…

Так вот, на чем я закончил?.. А! Наши герои вернулись и легли спать. Там, где их застал сон. Ведь если человек заснул, то абсолютно не важно, где это происходило. А то вот одна принцесса не могла заснуть на тыще перин из-за того, что там была одна-единственная горошина, а Рахметов спал на гвоздях. Ровно йог какой… А может, он и был самый настоящий йог, просто ни он, ни Чернышевский ничего не знали о существовании йогов.

И пока они спали, корвет ветром и течением несло по Харони вниз, вниз, вниз. Пока он не наткнулся на какой-то остров, которого и на карте не было. Ну, собственно говоря, карты у них тоже не было. А зачем им карта, когда вон она, Харонь, течет себе и течет. И сама по себе несет корвет вниз, вниз, вниз… Да и рулевой Сидоров Козел дело свое знает. Только в момент налета на остров он спал. От впечатлений событий в городе Забубенске-Сибирском. Но при наплыве корвета на остров проснулся. Потому что его нецензурно пнул Аглай Трофимыч.

– Ты что, …?! Куда смотрите, … вашу мать, реб Козел!

Ну как тут не проснуться! Чтобы интеллигентнейший шкипер хазарской национальности так грубо обратился к своему рулевому, который к тому же, если вы помните, был еще старшим помощником, с такой обсценной лексикой. И тот открыл глаза и посмотрел на остров, на который по его вине наткнулся «Вещий Олег». И некоторым образом ох…л.

Остров кишел зайцами. Некоторые зайцы просто шастали по острову, некоторые сидели по лубяным избушкам, отдельный заяц выглядывал из терем-теремка, а одна заячья компания, наевшись забродившей заячьей капусты, пускала дым из самокруток и горланила заячью народную песню «А нам все равно, а нам все равно… Тра-ля-ля, курим трын-траву на поляне».

Какая-то дебелая зайчиха качала в люльке маленького зайчонка, а его папашка лежал тут же в люльке с козьей ножкой в зубах и газетой «Комсомольская правда» перед глазами.

Один заяц куда-то ковылял на ходунках, а один периодически выглядывал из-за куста со старым ружьишком в руках. Было как-то интересно, на кого мог охотиться один некоторый заяц на заячьем острове. Разве что на волка или лису, но их на острове на первый взгляд не было. Хотя не исключено, что у зайца-охотника был какой-то другой взгляд. Которым он видел много серых волков и рыжих лисиц и которым он при помощи своего ружьишка мог отомстить за мириады загубленных заячьих жизней.

И наша компания молча смотрит на это заячье царство. И тут из лесу выходит какой-то совсем уж дряхлый дедок в заячьем полушубке с клюкой в руках и с зайцем на поводке. И из-под руки смотрит на них ровно пограничник Карацупа с Ингусом.

– Кто такие будете? – поинтересовался дедок.

– Мы не будем. Мы есть, – остроумно ответил Сидоров Козел, почему-то решивший, что отвечать должен он, а не какой-либо другой компетентный член экипажа. Но дедок, видимо, удовлетворился ответом, так как сразу приступил ко второму вопросу:

– Откудова будете?

– Оттудова, – понесло Сидорова Козла. Но дедок и этот перл остроумия стерпел и задал третий вопрос:

– А куда будете?

– На Кудыкину гору, – расхохотался дедку в лицо Сидоров Козел, но осекся под ироническим взглядом контингента корвета и кроткими словами Нупидора:

– Видите ли, дорогой товарищ Сидоров, Кудыкину гору мы оставили далеко позади.

И все расхохотались. А Сидоров Козел попервоначалу закручинился, сообразив, что на Жванецкого и даже на Липскерова не тянет, а потом, услышав хохот, решил, что опосредованно он хохот все-таки вызвал и какой-никакой Петросян из него при напряженной работе все-таки может вышелушиться.

Когда смех хохота пошел на убыль, Аглай Трофимыч сказал дедку, что плывут они на Дальний и уже не такой далекий Восток в поисках соли земли Русской.

– А вы, дедушка, кто такой есть в компании зайцев на этом острове в водной артерии России реке Харонь?

– Я, сынок, дед Мазай с вверенными мне половодьями зайцами.

– Это ж когда было! – от имени всего сообщества изумился Аглай Трофимыч.