Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории

Все это показывает, почему основополагающим стимулом наших фильмов, романов, журналистики и драматургии является главный вопрос. Будь протагонист, захвативший наше внимание, Лоуренсом Аравийским или циничным папашей, вокруг которого ходят школьные пересуды, все, что мы в конечном счете хотим знать, это ответ на вопрос: кто такой этот человек на самом деле? Удивительное открытие, которое мы совершили, отправившись в далекое путешествие в прошлое, на зарю эволюции, заключается в том, что все истории по своей сути являются сплетнями.

3.7. Битва за статус

Список первобытных социальных эмоций, благодаря которым сторителлинг приносит нам удовольствие, не ограничивается моральным осуждением. Специалисты в области эволюционной психологии утверждают, что мы стремимся к двум вещам[233]

: сходиться с другими людьми для того, чтобы понравиться им и не прослыть эгоистичными членами племени, и при этом стараться обходить их во всем, чтобы занять доминирующее положение. Людям свойственно устанавливать связи и доминировать. Само собой, эти импульсы зачастую несовместимы. Стремление поладить с другими людьми и

одновременно главенствовать над ними? Звучит как бесчестный, лицемерный и предательский подход, нечто в духе макиавеллизма. Этот конфликт лежит в основе человеческого существования и рассказываемых нами историй о нем.

Доминирование над другими приносит определенный статус, стремление к которому свойственно всем людям[234]. Психолог Брайан Бойд пишет, что «люди по своей природе неистово стремятся к статусу: все мы неустанно, а порой и неосознанно предпринимаем попытки впечатлить свое окружение и тем самым улучшить свою репутацию, равно как и оцениваем положение остальных»[235]. И мы действительно нуждаемся в этом. Согласно исследованиям, «субъективная оценка благополучия человека, его самоуважение, физическое и психическое здоровье, по-видимому, зависят от статуса, присваемого ему остальными»[236]

. Для того чтобы управлять своим статусом, люди «участвуют в различной целенаправленной деятельности». Эта неутолимая жажда повысить статус лежит в основе самых благородных намерений и стремлений в нашей жизни.

Люди почти что одержимы своим и чужим статусом. В ходе исследования сплетен, циркулирующих в современных племенах охотников и собирателей, выяснилось, что, равно как и в историях, которыми забиты наши газеты, в них преобладает тематика нарушения этических правил людьми высокого положения[237]. И действительно, наша озабоченность этой проблемой уходит корнями в далекое животное прошлое. Даже сверчки ведут учет своим победам[238] и поражениям в сражениях с другими сверчками. Исследователи птичьей коммуникации выявили удивительный факт, что вороны с интересом слушают сплетни о других стаях, причем особенное внимание уделяют тем, что посвящены изменению статуса отдельных птиц[239]

.

Таким образом, многие животные одержимы идеей статуса не меньше, чем люди, однако наш особый интерес вызван тем, что иерархия человеческого общества не статична. В этом с нами схожи шимпанзе и бонобо, ближайшие родственники человека. Из этой близости можно заключить, что любые наши общие привычки скорее всего берут начало от одного предка, от которого пять-семь миллионов лет назад разошлись наши эволюционные пути. Альфа-самцы шимпанзе проводят в этом статусе от четырех до пяти лет[240]. Статус имеет существенное значение (в числе преимуществ – лучшее питание, возможности размножения и выбор безопасного места для ночлега[241]), и поскольку статус каждого члена группы непрерывно изменяется, эта одержимость носит практически постоянный характер. Переменчивость статуса лежит в основе драмы человеческой жизни: она приводит в движение сюжеты о верности и предательстве, амбициях и отчаянии, счастливой и несчастной любви, заговорах и интригах, страхах, убийствах и войнах.

Политика в обществе шимпанзе – как и в нашем – строится на интригах и на союзах. В отличие от многих других животных, шимпанзе не достаточно драться и кусаться, чтобы достичь ведущего положения в своем обществе – им также приходится вступать в коалиции. Оказавшись на вершине, шимпанзе нужно придерживаться весьма осмотрительной линии поведения. Конфликты с менее статусными членами группы могут привести к мятежу и революции. «Склонность шимпанзе объединяться в поддержку аутсайдеров ведет к нестабильной по своей сути иерархии, в рамках которой удержать власть сложнее, чем у любых других обезьян», – рассказывает приматолог Франс де Вааль[242]. Если вожаков группы свергают с престола, обычно это происходит в результате заговора уступающих в статусе самцов.