Во имя Империи!

– Какое, господин? – насторожились обе девушки.

– Как вы смотрите на то, чтобы немножко заработать? Плана в курсе моих дел. Ты, Альма, немного умеешь играть на бирже. Если я вам дам, скажем, миллион кинов, сумеете получить прибыль?

Горничные переглянулись.

– А что взамен?

Он покрутил рукой в воздухе.

– Пока не знаю. Честно. Но, думаю, вы сами догадаетесь, что мне… скажем так, дать взамен…

Горничные густо покраснели, потом Плана показала на Юрату:

– Но у вас же есть она!

– Э-э-э! Вы о чём подумали?! – удивился молодой человек. – Скажете тоже… Мне нужна информация. Обо всех, с кем вы будете иметь дело. Что. Где. Когда. Понятно?

– Понятно! – с неподдельным облегчением выдохнули обе. Переглянулись.

Он усмехнулся:

– Скоро будет пара кризисов, девочки. Я вам это обещаю. И даже подскажу, что делать.

– Но почему вы вдруг решили оказать нам такую… услугу? Такой подарок?!

Он хитро прищурился.

– Скажем так – это моя причуда…

Воцарилась тишина. Внезапно он поднялся:

– Подумайте до завтра и дайте свой ответ после завтрака. Но – до обеда, желательно. Договорились?

Горничные тоже вскочили со своих мест:

– Да, господин!

– Всё. Можете быть свободны. Посуду захватите.

Девушки быстро составили всё на поднос, чуть ли не бегом выкатились из помещения. Они остались одни. Владимир снова сел на стул, взглянул на Юрату, вздохнул:

– И что же мне с тобой делать, девочка? Может, подскажешь?

Та напряглась, словно струна:

– Госпожа в ресторане дала вам хороший совет…

– Дура ты. Действительно, дура. – Наклонился через стол, постучал пальцем по её лбу: – Дура.

Было не больно, но обидно. Убрал руку.

– Похоже, вас не переделать. Отцу повезло, нашёл себе. А со мной что? Одна – слишком уж навязчивая. Вторая – сначала ушла к другому, теперь захотела вернуться. Третьей, видите ли, начальство приказало. Четвёртая – боится. Ей и хочется, и колется, и мамка не велит. А пятая… – махнул рукой. Снова встал: – Пошли, бестолковка.

– Я… я…

– Да помолчи ты. И так тошно. Я, конечно, сволочь ещё та. Но не настолько же, в конце концов…

Спустились в подвал, где она сидела раньше. Мужчина отпер дверь в другую половину, и Юрата замерла, увидев самодвигатель. Низкий, широкий, на толстых колёсах, удивительно маленького размера. Что-то пискнуло, моргнули осветительные приборы. Он открыл дверцу, кивнул:

– Садись.

Озираясь на него, несмело опустилась на невероятно удобное сиденье. Он занял место водителя. Повернул что-то, двигатель заработал почти бесшумно. Как это всё отличалось от всего знакомого ей! Самодвигатель тронулся с места, очень легко, только подрагивали стрелки на больших круглых приборах, подсвеченных изнутри. Несколько поворотов, он затормозил возле будки охраны, что-то произнёс на незнакомом языке, солдат кивнул. Шлагбаум поднялся, выпуская их, а затем была езда по ночному городу. Яркий свет фар, негромкая музыка, льющаяся отовсюду. Сидеть было приятно и удобно. Но куда он едет? Однако вскоре Юрата поняла – это вокзал! Главный пассажирский вокзал… Самодвигатель затормозил возле входа. Полицейские покосились на него, но, увидев дипломатический значок, деликатно отвернулись.

– Держи. – Он протянул ей небольшую сумочку. Несмело взяла. – Здесь твои бумаги и немного денег на первое время. А теперь – выметайся.

– Что?! – Такого удивления девушка ещё ни разу не испытывала в своей жизни.

– Вылезай из машины. Свободна.

– Но…

Рука протянулась к дверце, щёлкнул замок, и он буквально вытолкнул её наружу. Юрата едва удержалась на ногах. Негромко хлопнула дверь, щёлкнул замок. Обдав запахом сгоревшего топлива, самодвигатель буквально прыгнул с места, моргнув на прощание громадными задними фонарями. Нуваррец отпустил её? Это что же? Она ему вовсе не нужна? И он не захотел её?!

…Владимир крыл себя последними словами. Как же! Поддался порыву! Добренького захотел сыграть! Да и… с ней! В конце концов, чего отказываться, когда предлагают? Жениться он не собирается, по крайней мере, пока дело немного не наладится. Время позволяет. Но, дьявольщина, организм своего требует… Вильнул в сторону. Кажется, сюда… Пять минут спокойной езды по ровной асфальтовой мостовой… Да. Он не ошибся. Весёлая улица. Или улица красных фонарей… Снял с крыла флажок на магнитной подставке, бросил на заднее сиденье. Медленно двинулся вдоль тротуара, на котором через каждые пять-шесть метров стояли жрицы любви. Разных возрастов, сложения, вида. Совсем молоденькие и уже под сорок, худенькие и толстухи. Накрашенные, словно сама смерть, и без следа косметики. Те удивлённо провожали взглядами невиданную раньше машину. Уж слишком чуждой она была для нынешних времён. Кажется, ничего. Плавно остановился возле выбранной, опустил стекло. Та несмело заглянула внутрь:

– Господин?

– Сколько?

– Двадцать кинов, господин. За ночь. Я член профсоюза, поэтому так дорого.

Значит, любительницы дешевле? Впрочем, рабочий на фабрике в неделю получает немногим больше.

– А любительницы где? Начинающие?

Скривилась, буквально выплюнула:

– Там, за углом.

Полез в карман, вытащил десятикиновую купюру, протянул ей:

– Это тебе за консультацию.

Она взяла, разглядела, ахнула: