Во власти черных птиц

– Он сказал, что Стивен не погиб в бою. – На мгновение я нерешительно замолчала, потому что воздух вокруг нас начал уплотняться. – Он сказал, что там, в окопах, он утратил рассудок. Ему попытались помочь в полевом госпитале, но его состояние только усугубилось. Им пришлось отправить его домой.

Мучительная боль пронзила мои легкие, но я сделала глубокий вдох и заставила себя продолжить:

– Ты знала о том, что его демобилизовали?

Губы Грейси задрожали. Ее глаза увлажнились, а затем слезы хлынули по щекам.

– Мы должны были держать это в тайне.

– Почему? – спросила я.

– Все друзья Эмберсов хвастались тем, как их мальчиков награждают медалями. Или, по крайней мере, они могли сказать, что их сыновья погибли в бою, сражаясь за свободу. – Она шмыгнула носом. – Никого из этих молодых людей с позором не отправили домой. Тетя Элеонора… боялась, что Стивена сочтут трусом… и предателем. Она даже винила себя в том, как она его воспитала. Стивен всегда был таким спокойным и творческим. Я не могу представить себе оружие… в руках этого мальчика.

Грейси мучительно сморщилась, и слезы хлынули еще сильнее.

Я коснулась ее запястья:

– Он вернулся на Коронадо, верно?

Она шмыгнула носом и попыталась взять себя в руки.

– Его маме пришлось привезти его из госпиталя на Восточном побережье. С ней туда ездила медсестра. Они увидели его в постели… Он сидел и ничего не говорил, а только дрожал, глядя на них такими глазами, как будто сама смерть дышала ему в лицо.

Я вздрогнула.

– Они привезли его домой под успокоительными, – продолжала она, – и спрятали наверху, в его спальне. Тетя Элеонора объехала ближайшие психиатрические клиники, но, по ее словам, они все использовали варварские методы лечения водой. Пациентов приковывали к кроватям. Врачи хотели их стерилизовать, чтобы они не могли передать свое безумие будущим поколениям.

Она замолчала и вытерла глаза платком, вытащив его из-за черного пояса платья.

– Тетя Элеонора настояла на том, чтобы его оставили дома, и хотела дождаться, пока он выйдет из состояния шока, чтобы поместить его в какую-нибудь клинику, предлагающую свои услуги солдатам, восстанавливающимся после ранений.

Я подняла голову:

– Как отнесся к этому решению Джулиус?

– Ну… – Грейси шмыгнула носом. – Он сказал, что ему это не нравится, но за первую неделю Стивен не издал ни звука. Никто из клиентов Джулиуса даже не догадывался, что он там находится. Джулиус велел нам говорить всем, что Стивен все еще во Франции. В это же время умерла от гриппа наша мама, и я не знала, что делать. Джулиус сказал, что если Стивену станет совсем плохо, мы должны будем сказать всем, что его убили в бою, а его спрятать в какой-нибудь клинике.

Мне стало грустно. Хотелось опустить голову и оплакать все, что мне пришлось потерять в жизни, но я положила руки на стол и уперлась в него локтями, чтобы сидеть прямо.

– Что случилось после первой недели? Он начал издавать звуки?

– Да. – Грейси снова шмыгнула носом. – Он начал понемногу выходить из своего затуманенного состояния. Еще не говорил, но кричал каждый раз, когда раздавались определенные звуки – дверного звонка, телефона, фотовспышки, самолетов с морской авиабазы. Все громкое и неожиданное вызывало у него панику. Однажды, когда один из самолетов пролетел прямо над домом, он даже ударил мать ногой в живот. Джулиусу пришлось отвезти ее в больницу, чтобы убедиться, что у нее нет никаких внутренних повреждений.

– Это было в тот день, когда мы приходили, чтобы сделать мой последний снимок, – сказала я.

– Да.

– Ты видела Стивена, когда он находился там, наверху?

– Нет, я держалась от него подальше. Не хотела видеть его в таком состоянии.

Я потерла глаза, которые саднили и болели от призрачного дыма.

– Стивен говорит, что часто видит существ, которые наблюдают за ним, в то время как он привязан к кровати. Не могли же они его привязать, как ты думаешь? Ни в том госпитале на Восточном побережье, ни дома.

– О боже. Я не знаю. Возможно, в госпитале его действительно привязывали. Я не спрашивала у тети Элеоноры, как его усмиряли после того, как он ее ударил. – Грейси сжала мое запястье, заставляя отнять ладонь от глаза. – Он здесь? Он знает, что я тебе рассказываю?

– Мне кажется, он пытается прийти, но я не хочу, чтобы он приближался, пока ты не ответишь на самый важный вопрос – тот, который, возможно, поможет ему упокоиться с миром. – Мое горло першило от дыма и слез. Я вдруг осознала, что если причина его смерти прозвучит вслух, это может привести к тому, что он навсегда исчезнет из моей жизни. Поэтому я эгоистично медлила, прежде чем задать вопрос: – Грейси, как он умер?

Лицо Грейси снова сморщилось. Она не хотела выпускать мою руку, но слезы с такой силой хлынули на лиф ее черного платья, что ей пришлось выпустить мои пальцы, чтобы их утереть. Тетя просто сидела, застыв в ошеломленном молчании.

– Что случилось? – спросила я. – Прошу тебя, скажи ему. Ему необходимо это знать.

– Стивен… – Грейси опустила глаза. – Мой бедный кузен… Ты застрелился.