Во власти черных птиц

И все же воздух горел его присутствием.

Я услышала звук – что-то мокрое хлюпнуло на простыню у меня за спиной. Я плотно зажмурила глаза. Мне было страшно оглянуться, потому что за открытым окном не слышалось звуков дождя, а значит, крыша протекать не могла.

Я насчитала еще пять капель, прежде чем позади меня послышался удрученный голос Стивена:

– Пожалуйста, оставь меня у себя, я больше не могу этого выносить.

Я продолжала лежать с закрытыми глазами.

– Мы скоро со всем этим разберемся, так что ты наконец сможешь обрести покой. Мы уже очень близко.

– Я себя не убивал.

– Знаю.

– Они меня убивают.

– Знаю. – Я зажмурилась еще сильнее. Какая-то теплая жидкость просачивалась сквозь простыни, и моя ночная сорочка уже была абсолютно мокрой, но я продолжала говорить с ним, борясь со страхом. – Стивен, тебе не кажется, что одна из черных птиц похожа на твою мать?

Еще три капли.

– Что?

– Когда тебя травят, твоя мать тоже там?

– Нет.

– Ты уверен?

– Ее там нет.

– Как насчет твоего брата и кузена?

– Это черные птицы. Огромные злобные существа. Я вижу их клювы – огромные светящиеся ножницы, способные изрезать в клочья.

– Ты все время так говоришь, но я не понимаю. Мне нужно прикоснуться к тому месту, где ты…

– Нет – они разорвут тебя на куски. Шелл, не смей и близко подходить к этой кровати. Ты их увидишь.

– Я хочу их увидеть. Я хочу знать, кто это с тобой сделал.

– Пожалуйста, не надо. – Он так вздрогнул, что даже матрас качнулся. – Не ходи в мою комнату. Поклянись мне, что ты этого не сделаешь.

– Тогда скажи, что мне делать. Я не могу оставить тебя рядом. Это… страшно. Опасно. Я не могу этого сделать, Стивен. – Мои глаза наполнились слезами. – Я должна тебя отпустить.

Закрыв лицо дрожащими пальцами, я расплакалась.

Стивен тоже плакал – я слышала, как он вздрагивает и шмыгает носом у меня за спиной, что заставляло меня рыдать еще отчаяннее, уткнувшись лицом в подушку.

– Не надо… – Его голос сорвался от плача. – Шелл, прошу тебя, не плачь…

– Я должна была остановить тебя в тот день и не пустить на войну. Я должна была что-то сделать.

– Ты ничего не могла сделать. Я уже подписал бумаги и должен был ехать.

– У нас должен был быть шанс снова быть вместе. Ты не мог умереть. Я потеряла все, что у меня было.

Слезы текли на подушку под моей щекой, пока она не промокла насквозь. А липкие и теплые капли, падавшие на кровать у меня за спиной на простыни, затекали мне под левый бок. Я откашлялась, пытаясь говорить спокойно:

– Стивен, ты ранен?

Он снова шмыгнул носом:

– У меня очень болит голова.

Я промокнула глаза уголком стеганого одеяла.

– Сейчас я встану с постели. Буду двигаться очень медленно.

– Не отпускай меня. Я еще не готов.

– Я просто хочу встать, чтобы увидеть, как ты выглядишь.

У меня будто кровь в жилах застыла. Чтобы подняться с кровати, мне пришлось преодолеть невыносимую тяжесть его печали. Но мне это удалось. Я выпрямилась.

Неслышно переступая ногами, я обернулась и встала лицом к нему.

– О, Стивен.

Я зажала себе рот ладонью и снова разрыдалась.

Кровь, густая и темная, почти черная, запеклась на его лице и рубашке. Я даже не могла разглядеть его глаза и рот – лишь разбитую голову. Он сидел ссутулившись, прислонившись спиной к стене, прижимая ладонь к левому виску, но алая струйка продолжала сочиться сквозь его пальцы, лужей собираясь на моих простынях.

У меня подкосились ноги. Я упала на колени и, опустив голову на коврик, пыталась отогнать черные точки перед глазами.

– Слишком поздно, – услышала я его голос будто в тумане; мне стало дурно. – Они здесь.

Темнота поглотила меня прежде, чем я успела увидеть, кто такие «они».

* * *

Часы внизу пробили полшестого утра.

Я открыла глаза и еще несколько минут лежала на полу, собираясь с силами. Затем я с трудом поднялась, покачиваясь, как новорожденный олененок.

Стивен исчез. Моя пустая постель выглядела чистой и белой – на ней не было ни единого пятна крови.

Но я помнила, как он выглядел.

Спотыкаясь, я вышла в темный коридор и, держась за стену, добрела до приоткрытой двери в спальню тети Эвы.

– Тетя Эва? Можно мне пока поспать с тобой?

Она не ответила, поэтому я вошла в неосвещенную комнату.

– Тетя Эва?

От ее кровати доносились странные хриплые вздохи, как если бы она плакала, пытаясь сдерживать рыдания.

– Ты его слышала? – спросила я у нее. Переступая ногами по невидимому в темноте полу, я пошла к ней. – Ты поэтому плачешь? Прости. Я пытаюсь его отпустить. Я знаю, что мне придется это сделать.

Она продолжала дышать все так же странно. У меня внутри все оборвалось. Эти звуки уже не походили на всхлипывание.

Она дрожала.

– О нет. – Я бросилась к ее тумбочке и чиркнула спичкой. – Боже мой!

Она свернулась в комочек под одеялами и дрожала так, как если бы все одеяла мира не были способны ее согреть. Ее лицо было пунцово-красным, и мокрые от пота волосы прилипли к щекам и губам. Глаза смотрели в пустоту.