Вода и ветер

– А кто причём? Спустя сутки я имею право обратиться в милицию в связи с исчезновением человека. Про ваш преферанс я уже молчу.

– И молчи, – посоветовал Коля, – там все повязаны, я сам не знал, что будет такая фигня. Всё будет нормально, он скоро вернётся.

– Меня второй день караулит в подъезде какой-то тип. Домой звонят с угрозами. Передай моему мужу: если он по-прежнему не хочет разводиться, но я его таки не устраиваю, всё может решиться более радикально – меня убьют, и он останется счастливым вдовцом.

– Я ему скажу, – неуверенно пообещал наследник Бодлера.

– А ещё ты велел своей бабе врать, что уехал в область, хотя ты в Калининграде, и тебя недавно здесь видели. Просто театр юного зрителя. Не надо считать людей глупее, чем они есть.

– И тебе того же, – злобно порекомендовал Коля.

– Дай ему трубку, если не трудно.

– Как я ему дам трубку?! – заорал Коля. – Его здесь нет!

– Не знаю, не знаю. От вас обоих любого вранья можно ожидать.

Послышались гудки. Лиза решила доконать его и снова набрала номер, но Рифатов уже отключил телефон.

В половине первого ночи дверь с мерзким скрежетом открылась, и в комнату вошёл Андрей. На нём был свитер – то ли новый, то ли чужой. Он достал из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и положил на тумбочку.

– Это компенсация мне за моральный ущерб? – сдержанно поинтересовалась разбуженная Лиза.

– Это для расчётно-кассового центра. На тебя страшно смотреть. Ты как будто сейчас мне по роже заедешь.

– Было бы неплохо, – сказала Лиза.

Несколько секунд они пристально глядели друг на друга.

– Ты полный мудак, – сказала она, – тебе это известно?

– Спасибо за мнение, я его учту.

– Постарайся. Как твоё здоровье – или ты всё это время ломал комедию, пытаясь меня разжалобить?

– Я ушёл из дома чёрт знает в каком состоянии, – с ненавистью в голосе начал Андрей, то и дело косясь на перегородку, за которой спала старуха, – чтобы не подвергать тебя опасности: меня бы стали здесь искать, выяснять, ты бы вмешалась, и добром бы это не закончилось. Мне уже лучше, но иногда кажется, что я подыхаю. Мне тебя очень не хватало. Я понял, как мне с тобой повезло. Господи, какие у всех жёны – то вульгарные курвы, требующие склады шуб и вороха цветов в целлофане, то истерички, бьющие посуду по любому поводу… Я тебя люблю, – признался он со сдерживаемой ненавистью в голосе.

– Да, я в этом уже убедилась, спасибо.

– Я старался держаться. В Угличе я почти не играл, ты же помнишь. Я понимаю, что это болезнь. Я книжки про это читал, но уже лет шесть не могу от этого избавиться. Меня же в Питере с работы на самом деле из-за игры выгнали, один подонок на меня начальству стукнул. А дочь начальника и в самом деле писала фигню, это я тогда правду сказал.

– Меня от тебя тошнит, – сказала Лиза. – Это тоже правда.

– И что, мне повеситься теперь, что ли?

– Ага, вперёд и с песней. Как хорошо – ты отойдёшь в мир иной, а долги платить буду я. А письмо из Углича ты видел? – Накануне Лиза положила его на холодильник.

– К сожалению. Что ж, – вздохнул Андрей, стягивая свитер, – значит, не судьба нам было зарабатывать сдачей квартиры.

– Замечательно. Нет… это уже ни в какие рамки не лезет. Ты полностью и окончательно офигел. Я не могу с тобой больше жить. Кто знает, что ты выкинешь завтра, послезавтра, через полгода?

– Бог.

– Уматывай отсюда. А потом уйду я. Лучше комнату в общаге снять, чем прозябать здесь, возле угольного котла, – там хоть центральное отопление.

– Что толку так жить? – спросил Андрей у мошкары на потолке и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Лиза в тихом бешенстве выключила лампу и заперла дверь. Она хотела уснуть, но не могла. Время текло, как вода из балтийских кранов после полуночи – издевательски медленно. В голове у Лизы вертелся перифраз Маяковского:

Неужели нельзя, чтобы было без мук –убивать, убивать, убивать•?

Наконец она встала, накинула халат и пошла посмотреть – покинул этот мерзавец квартиру или ещё нет. В ванной горел свет. Дверь была заперта.

– Если не откроешь, я вызову милицию, – предупредила Лиза. Ответом были молчание и слабый шум воды. – Ты вены решил порезать, не иначе? Вот будет сюрприз для тёти Веры. Кому же она будет дарить свою ветеранскую пенсию?

Дверь со скрипом распахнулась. Андрей сказал:

– Горячей воды нет. Я даже сдохнуть не могу по-человечески.

12.

Что, ты думаешь, произошло затем?

Лиза сказала мне: «Я вела себя, как Эдварда из дурацкого романа Гамсуна. А он вёл себя просто как дурак».

Он сказал:

– Я же не настолько испортил отношения с тобой, чтобы мои шансы снизились до нуля. Я ведь всё понимаю и люблю тебя такой, какая ты есть.