Вода и ветер

Но они не учитывают одного факта: те, кто угрожает в манере «напишешь заявление – тебе голову оторвут», нередко блефуют. Потому иногда посещать ментов можно.

Лиза подготовилась к визиту, прочитав соответствующую статью в серой уголовной книжечке, и даже надела женские джинсы, а не мужские. На собственную безопасность ей было уже плевать, а на джинсы почему-то нет. Тут снова зазвонил телефон.

– Вы когда покроете платёжный счёт, вам пристава сюда прислать, что ли, – без интонации прошелестело печальное сопрано. – Вот проблемный район, с каждым жильцом мучаешься, как с писаной торбой.

– Скоро, – мягко ответила Лиза и повесила трубку. Затем прошла в комнату тётки, отметила, что старая гарпия не спит, и спросила:

– Тётя Вера, вы ведь с голоду не умираете? Так давайте вашу пенсию, я её в РКЦ отнесу и частично покрою долги.

– Так… это… нету денег у меня, – слегка удивлённо ответила бабка, не вставая с кровати.

– То есть, вы их потратили? – так же спокойно продолжала Лиза. – А когда и на что, простите? Из квартиры вы не выходили, во всяком случае, при мне. Вы ели картошку и мясо, купленные на мои деньги. Продукты для супа Андрей покупал на деньги, которые занял у Коли Рифатова. Я не понимаю, тётя Вера.

Может быть, бабка тайком свихнулась и копит деньги на отдельную квартиру, мелькнуло у неё в голове. О, это спокойствие отчаявшихся, эти шутки за час до повешения. Метафизический пепел Люсьена Шардона стучит в наши сердца 26.

– Так… куда же он дел-то их?! – вдруг вытаращила глаза старуха и привстала на своём нафталиновом ложе. – Я же… Андрюше-то… пеньсею-то отдала, а он ещё занимает чего-то! – Сообразив, что сказала лишнее, бабка стала шарить глазами по стенам, как студент на экзамене, подсознательно желающий обнаружить подсказку на стене или потолке или просто не желающий встречаться взглядом с усмехающимся преподавателем.

Как всё просто в жизни, о Боже, подумала атеистичная Лиза, в семнадцать лет умиравшая со смеху над стихами религиозных поэтов в журналах «Знамя» и «Новый мир».

– Скалирост у меня, – в очередной раз пояснила бабка. – Ничего уж не помню. Куда кто пошёл, чего видел… Этта 27 Коля-то спрашивает у меня: тётя Вера, кто такой Шекспир? А я чего-то по телевизору-то помню, вот и говорю ему: дак композитор. А он говорит: нет. Как же всё упомнить-то, кто чего делал и зачем приходил?

– Вы мне, тётя Вера, зубы не заговаривайте, – с угрозой в голосе посоветовала Лиза.

– Я… не помню, – нагло глядя ей в глаза, повторила старуха.

– Хорошо, а куда вы клали пенсию? Давайте я посмотрю.

– Чего ты привязалась-то ко мне? – завопила тётя Вера благим матом. По телевизору шла реклама пива, и Лизе мгновенно пришёл на ум редактор с его неотредактированным шедевром. Чёрт бы его побрал… писатель, бля.

– Значит, вы отдали ему деньги, не зная, на что он их потратит, – продолжала Лиза терпеливым тоном, достойным психотерапевта со стажем. – Или – зная? Вы не хотите поговорить об этом?

– Отвяжись от меня, сволочь такая! – заорала тётя Вера. Соседи снизу застучали шваброй в пол. – Обокрасть меня хочешь! Ой, за что ж такое наказанье-то?! Люди! Люди! Грабят!

– Заткнитесь, – тихо попросила ошалевшая от такой наглости Лиза, но было поздно: в дверь ломились соседи из хазы напротив.

– Грёбаный кирпич, – сказал муж, сомнительный дядька в рубашке с закатанными рукавами, – я только «Владимирский централ», нах, включил, а ваша бабушка мне всё заглушает, как сирена.

– Может, «скорую»? – спросила жена, грузная крашеная блондинка с красной, как арбуз, физиономией.

– Умираю! – продолжала голосить тётя Вера. – Ой… сердце!!

– А грабят кого? – недоумённо вытаращился сосед.

– Бабушке кошмар приснился, – сказала Лиза, её саму клонило в сон. Она не понимала, что это – затянувшееся недосыпание или реакция психики на стресс.

Телефон больше не звонил. Когда Лиза вышла во двор встречать врачей, то заметила краем глаза незнакомого мужчину в серой куртке, прогуливающегося возле их дома. Увидев её, он затушил сигарету, швырнул окурок мимо урны и побрёл к перекрёстку.

11.

Она бы давно обыскала ящики письменного стола Андрея, но мешала тётка. Полусонный врач нашёл у старухи возрастные изменения сердечно-сосудистой системы, прописал корвалол и уехал. Теперь оклемавшаяся тётя Вера слонялась по квартире, натыкаясь на бьющиеся предметы и проклиная Лизу.

– Ты чего дверь-то в комнату заперла? – бодро кричала она. – Ищешь чего, деньги, что ли, сволочь поганая?

Лиза, стараясь на ходу не отрубиться, рылась в бумагах. Чёрт знает что: ни одного лишнего клочка бумаги с наводящим номером телефона, ни одного магазинного чека с набросанным на обороте наводящим адресом, ни одной подозрительной фотографии, не говоря уже о любовных письмах. Неплохо было бы исследовать мобильник Андрея, но он исчез вместе с хозяином. Звонить в мусорскую насчёт пропажи без вести было нельзя: трое суток ещё не прошло. Она решила позвонить насчёт карточных долгов, но неизвестный абонент опередил её.