Вода и ветер

Лиза в очередной раз поняла, что она никакой не экзистенциалист, а так, дурака валяет. Истинные, до мозга костей, экзистенциалисты попадаются только среди простонародья. Плебс безнадёжно пассивен, равнодушен ко всему, кроме двух-трёх навязанных извне «ценностей», способен делать хоть что-то лишь тогда, когда «жареный петух в жопу клюнет», и мыслит совершенно извращенческим способом. Когда система вбитых плебею в подкорку шаблонов даёт сбой, представитель низшего сословия начинает пороть восхитительную, достойную пера Ионеско чушь. Возможно, это и есть настоящая свобода мышления. Ведь у каждого из нас есть система, пусть не столь упрощённая и смехотворная, нежели та, которую принято навязывать недоумкам, но всё-таки система. А освобождённое от предрассудков и правил мышление экс-пэтэушника ни за что не цепляется и пусть ненадолго, но приобретает непостижимую, почти космическую лёгкость. Ну да ладно.

– А телефона её или Коли Рифатова у вас случайно нет? – спросила Лиза. – Очень надо. Я сим-карту поменяла, а его номер у меня на бумажку не был переписан. Но, говорят, его давно здесь не видели.

– Почему давно? – пожал плечами охранник. – Вчера тут с бутылкой пива ходил. Весёлый такой. Говорит, кодироваться раздумал. Мы телефоны жильцов специально не собираем, но кое-что у нас остаётся, на случай, если что случится с кем. – Он снял с пыльной полки пыльную, советского производства, тетрадь и агрессивно пролистал. – Пишите. 8962-262-62-62.

На вахтёрском лбу было написано следующее: опять бабы Колю донимают, скандал скоро будет, ревность, мыльный сериал, ох, посмотрю, посмеюсь в своё удовольствие! Кто сказал вам, что пожилые дядьки охочи до скандалов и сплетен меньше, чем пожилые тётки? Этот человек был клинически ненаблюдателен.

Лиза поблагодарила дядьку, сунула ему десятку на пиво (авось язык придержит) и пошла прочь. В тихом дворе, не выходящем на детскую площадку, она набрала номер. Ответа долго не было. Потом чей-то голос, заглушаемый уличным шумом и телефонными помехами, буркнул:

– Алло.

– Это Коля? – спросила Лиза.

– Это… Коли здесь нет.

– Но ведь это его номер?

– А он мне телефон продал, а себе новый купил, – вякнул мужик. Теперь Лиза поняла: это и правда не Коля. В голосе мужика была какая-то лажа. Странная, подозрительная неуверенность.

– Передайте ему, что у него будут проблемы, – посоветовала Лиза. – Тут милиция интересуется у его знакомых, где он.

(Как позже выяснилось, Лиза была недалека от истины.)

– А я-то здесь причём? – заорал мужик. – Вы ему это и говорите!

– Я пока не знаю, где он. А вы? – осведомилась Лиза с оттенком издёвки. На том конце провода послышались гудки.

Лиза выдержала паузу и подключила услугу «конфиденциальный вызов». Надо было проверить: вдруг Коля Рифатов, узнавший от Андрея её номер, испугался разборки и передал трубку своему собутыльнику. За то время, что она дожидалась ответа, с собутыльником вполне можно было договориться. Сразу перезванивать было нельзя. Она побрела домой. В подъезде поддатый сосед курил «Родопи» и плевал за порог.

– Эй, а на фига ты стены тут красила? – спросил он. – Это ЖЭУ должны делать текущий ремонт. Мы им за это как бы платим.

– А вам не противно заходить в этот подъезд?

– Противно, хотя, вообще-то, по фиг. У нас в камере грязнее было.

– Вы мне сами как-то предлагали скинуться на краску для подъезда, потому что ремонт здесь ведётся чисто теоретически, – Лиза говорила соседу «вы», хотя он был старше неё дай Бог лет на одиннадцать. Это помогало создать между ними непрошибаемую стену. Сосед иногда хамил, но в интеллигентские дела не лез и замок взломать не пытался.

– Чего-о? – изумился бывший зэк и чуть не уронил сигарету.

– Забыли?

– А чего забывать, я не говорил такого.

– Говорили.

– Значит, пьяный был. – О, это неизбывное неумение русского человека отвечать за свои слова, это вечное железобетонное алиби – «пьяный был». Пьяному и сумасшедшему в России всё можно. Вменяемому и трезвому в России если что-то и можно, то лишь изредка.

– Дайте сигарету, – вдруг попросила Лиза. Она не курила уже три года, но сейчас пришёл пиздец. Ей нужна была сигарета, как соломинка утопающему. Она осторожно взяла эту дешёвую болгарскую гадость и пошла наверх. Сосед смотрел ей вслед и периодически плевал себе под ноги.

Было уже поздно. Форточка была открыта, в комнате – полно мошкары. «Наш район наиболее близок к природе», – говорил местный чиновник в недавно откорректированном Лизой интервью. Она устало набрала всё тот же номер.

– Алло, – ответил Коля Рифатов. – Алло, – повторил он нервно, – я слушаю.

Лиза молча торжествовала: это и требовалось доказать.

– Привет, Коля, – мягко сказала она.

– Ёбан в рот, – сказал Ник Валерий, – тебе чего всё время надо, а?

– Это я у тебя должна спрашивать: что за детские выдумки? Он, типа, телефон продал! Если бы ты сейчас мог определить номер, история повторилась бы, или ты успел придумать новый сценарий? Стыдно, Коля.

– Я тут вообще не причём, – мрачно ответил Ник Валерий Галл.