Вода и ветер

Мужик обретался в рабочем общежитии отстойного вида, резко контрастирующим с понтовой тачкой. Это временно, пояснил он, ему на работе дадут квартиру. Корочки у него действительно были. Может быть, фальшивые. Но выправка и привычка напряжённо следить за реакцией собеседника выдавала в нём военного, причём одного из худших представителей касты. Лиза терпеть не могла таких: в своё время насмотрелась на вечно бухих солдафонов из военного училища, расположенного напротив их общаги.

К более позднему вечеру выяснилось, что у мужика наличествует, как выразился бы всё тот же верховный культуртрегер, стимул убить. Кого угодно. Лиза уже оделась (в душ идти не хотелось: он был ужасен), как вдруг мужик окликнул её:

– У меня тут картошка с мясом в холодильнике, пожарь, а? Я сам готовить задолбался.

– Я не повариха, – спокойно ответила Лиза, собираясь уходить.

– Ну, понимаешь, я не могу готовить, когда в квартире женщина!

– Я достаточно на мужа готовила, тоже хочу от этого отдохнуть.

– Ты мне понравилась. Почему бы для хорошего человека не приготовить? Может, твой бывший был козлом, не знаю, мне по фиг на это, но это не значит, что ты вообще про кухню должна забывать. Я, понимаешь, не могу готовить, когда в квартире есть женщина.

– Её сейчас здесь не будет, – сказала Лиза и взялась за дверную ручку. Когда мужик трахался молча, он нравился ей значительно больше. Таким после пяти минут знакомства нужно заклеивать рот скотчем и снимать ленту непосредственно перед уходом.

– Никуда ты не пойдёшь! – заорал мент и во мгновение, как принято писать, ока возник перед дверью. – Ты мне что, телефон свой не хочешь оставлять? Может, у тебя сифак или СПИД? Меня ж с работы могут из-за тебя уволить!

Трус, брезгливо подумала Лиза. Ну и шваль нас якобы охраняет.

– У меня ничего нет, – ответила она, – а вот насчёт тебя не знаю.

– Я недавно проверялся, у нас же куча медосмотров грёбаная. Если бы что было, я бы сказал.

Если бы что сказал, я бы ещё два часа назад сбежала через окно, подумала Лиза.

– Короче, давай телефон, чтоб я потом знал, кому шею свернуть.

– Диктую, – презрительно проговорила она, – записывай. Восемь, девять, один…

– Погоди, я тебе позвоню, вдруг ты мне липовый телефон даёшь, чтобы избежать ответственности.

Теперь Лиза поняла, что это действительно мент. Только у них бывают подобные неврозы, выражающиеся в подобной форме.

– У меня телефон отключен. Чтобы муж не звонил.

– Включи, я проверю!

– Слушай, – сказала Лиза, снова берясь за дверную ручку, – мне это надоело. Езжай в Чечню, если тебе так по кайфу всем чинить разборки. Я тут не причём. Я тебе не девочка из ПТУ, чтоб передо мной понты дешёвые кидать, понял?

Так студентки нашего университета разговаривали с солдафонами и воровскими шестёрками, вечно болтавшимися на территории чужой общаги.

– Сука, – озверело прохрипел мужик, смыкая пальцы на её шее, – а кто тебе сказал, что я в Чечне не был, бля? Кто тебе это сказал?

Если я сейчас сдохну, это хорошо, потому что сдохну без соплей, мелькнуло в её голове. Перед глазами темнело. Она почти не чувствовала боли.

– Тварь, – произнесла она с усилием, – вот где из тебя такого урода сделали.

Хватка ослабла.

– Ну, убей, – ласково проговорила Лиза, – тебе ж всё равно делать сегодня больше не хуй. Тебе же что я, что чеченец, – валяй, убей, герой, бля, хуев.

Мужик внезапно посмотрел на неё с тем же душераздирающим выражением, что и Андрей перед тем, как проиграть её деньги.

– Я чеченку, снайпершу, убил, – забормотал он, потирая руки. – Она типа тебя была. Сколько ни бей… Ты бы себя сейчас со стороны видела.

– Я не чеченка, – раздельно произнесла Лиза, – и пугать меня не надо. Я пуганая.

– Ты бы знала, что я в жизни видел, – сказал мужик. – Я себя, бля, без автомата не видел уже. Я задолбался ходить с автоматом. Там страшно, на хуй. Я думал, вот сдохну из-за этого контракта грёбаного, из-за сраных денег. Там пиздец как страшно. Я смерти больше всего боюсь. Я ни хрена вообще не боюсь, только смерти.

Смерти бояться – всё равно что жизни, подумала Лиза. Она бросила взгляд в окно. Над деревьями нависла, как паутина, лиловая темнота.

– Когда меня хотели убить, у меня не было автомата, – сказала она, и это прозвучало неправдоподобно буднично. – Когда по нашей общаге и по всем ярославским улицам чеченцы шастали и двери везде вышибали, мне никто не дал автомат. А я была бы рада, если бы дали. Тебе повезло. Тебе вручили оружие, научили им пользоваться и рассказали, в кого стрелять. У меня ничего этого не было.

– Вот поэтому я и пошёл туда, – сказал мужик прочувствованным тоном. – Чтобы защищать таких, как ты. И я должен защищать тебя. Мою девушку, – он неловко обнял её.

А вроде бы почти не пил, про себя отметила Лиза, освобождаясь. А какова логика, бля…

– Да, наше государство доводит самых лучших людей страны вот до такого, – она обвела взглядом убогую комнату и пристально посмотрела мужику в глаза. Он тоже смотрел ей в глаза. Вид у него был такой, будто он готов разрыдаться.