Водораздел

Теппана слушал краем уха, разглядывая висевший на стене над президиумом большой портрет какого-то незнакомого ему старика. Старик очень уж был похож на его отца: такие же густые длинные волосы, такая же окладистая седая борода.

— Что это за старик? — шепотом спросил он у Ховатты.

Ховатта тоже не знал, кто этот старик, который с портрета, казалось, внимательно вслушивался в то, что говорили на съезде.

— На твоего отца похож, — сказал он.

— Здорово похож! — подтвердил Теппана и подумал про себя: «Неужто и этот старик, как и отец, босиком ходит?»

— …Мурманский Совет зашел слишком далеко, — услышал Теппана голос следующего оратора. — Он самозванно провозгласил себя Краевым Советом и пытается распространить свою власть и на Кемь. Это видно уже по тому, в каком тоне нас приветствовал только что выступивший представитель Мурманского Совета…

Мурманск, в то время еще небольшой, но в экономическом и стратегическом отношении исключительно важный город с незамерзающим портом, входил тогда, как и Кемь, в Архангельскую губернию. Архангельский губернский Совет находился в руках большевиков. Поэтому Мурманский Совет, возглавляемый Юрьевым, бывшим сотрудником троцкистской газетенки «Новый мир», выходившей в Нью-Йорке, объявил себя Краевым Советом. Юрьев таким образом приблизился к осуществлению своих тайных планов, о которых он вел переговоры с «союзными» консулами. В Кеми о его коварных замыслах тогда еще ничего не знали.

Тем более не знал о них Теппана. «Да, видно, им сейчас не до белофиннов», — решил он и со скучающим видом начал смотреть в окно. Внимание его привлекли куры, расхаживавшие под телегами. Откуда-то появился важный петух, походил среди кур, потом остановился, растопырив крылья, подобно токующему глухарю, и погнался за одной из кур.

Отчаянно кудахтая, курица бросилась бежать… Теппана так увлекся, что дернул Ховатту за рукав:

— Гляди, гляди.

Ховатта оттолкнул его руку и, наклонившись к Соболеву, спросил, кто этот оратор.

— Лонин, — ответил Соболев. — Председатель Сорокского Совета.

— Не вышло у пети ничего! — громко заметил Теппана, когда курица, увернувшись от петуха, скрылась за углам, а петух с глупым видом остался стоять посредине двора.

— Да слушай ты! — прошипел Ховатта, стараясь не пропустить ни одного слова из речи Лонина, говорившего спокойно, но очень убедительно.

— …Англичане и американцы навязывают нам свою помощь не для того, чтобы отразить нападение немцев и белофиннов, а с целью свержения Советской власти.

Услышав, что оратор говорит о белофиннах, Теппана тоже стал слушать.

Потом на трибуну поднялся какой-то крестьянин и, пригладив короткую ухоженную бородку, начал с карельским акцентом говорить:

— Уважаемые делегаты! Я прибыл сюда из той части уезда, которая сейчас занята финнами. Я пробирался сюда глухими лесами.

Теппана вытянул шею, стараясь разглядеть оратора, выступающего от имени карелов. Старик назвался представителем Ухты. Выборы делегатов на съезд Советов проводились еще до вторжения белофиннов, народ во многих местах не имел тогда понятия о существовании разных партий, и поэтому в числе выбранных оказались всякие люди.

— Говорить я не умею, но хочу все же доложить, что думают мои односельчане, — продолжал старик, пощипывая бородку. — Мы, карелы, глубоко благодарны нонешнему правительству России. Как я слышал, оно предоставило нам самим решить, с кем, стало быть, мы отныне хотели бы жить вместе, с Россией или же с соседом нашим, с Финляндией. Мы, карелы, хотели бы…

— Есть тут и другие карелы! — крикнул Теппана, поняв, куда клонит этот старик.

Говоривший на мгновение смешался.

— У нас, карелов и финнов, одна родословная, одни предки, у нас один…

— Но отец-то небесный у нас не один, — вставил Теппана.

Теперь выступавший разглядел Теппану. Сделав паузу, он внимательно вглядывался в него, словно старался запомнить его лицо.

— Бей, бей! — раздался вдруг чей-то голос в конце зала. Потом послышались крики, топот, смех. Оказалось, что откуда-то выскочила мышка и заметалась под задними рядами. Председателю долго пришлось звонить в колокольчик, чтобы восстановить порядок и тишину. Делегат из Ухты тем временем спустился с трибуны. Воспользовавшись суматохой, Теппана и Ховатта вслед за Соболевым вышли в коридор покурить. Тем временем на трибуну поднялся коренастый, с угловатыми чертами лица, похожий на рабочего мужчина и заговорил густым басом:

— Я обращаюсь ко всем делегатам, в особенности к товарищам карелам: когда вернетесь домой, расскажите людям, что исполком будет бороться за волости, населенные карелами, передайте людям, чтобы они готовились к борьбе против белогвардейцев…

— Слышишь? — Ховатта дернул за рукав Теппану, начавшего рассказывать всякие байки про мышей.

Теппана замолчал и стал внимательно слушать. Наконец-то речь пошла о вещах, которые, по мнению Теппаны, были самыми важными!

— Хорошо говорит! — восхищался Ховатта. — Кто это?

Соболев не знал. Он не был знаком с Закисом.