Водораздел

— Империалисты идут сюда с захватническими целями, — продолжал Закис. — Они стремятся захватить Карелию и Мурманский край. Но мы не должны допустить этого…

Следующий оратор, взявший слово после Закиса, начал жаловаться, что учителя получают меньшую зарплату, чем уборщицы, что в школах нет тетрадей, карандашей. Теппану эти вопросы не интересовали и он не стал слушать.

— Нам надо поговорить с этим мужиком, — сказал он Ховатте, имея в виду Закиса.

Ховатта кивнул в ответ, испытывая удовлетворение от того, что у него и у этого товарища из исполкома, оказывается, одни и те же мысли.

— Это интеллигентская мягкотелость! Псевдогуманность! — на ходу продолжал возмущаться Закис, обращаясь то к Донову, то к Кремневу. — Такое христианское добросердечие может еще оказаться во вред делу революции.

Он не мог понять, что случилось с Кремневым. Месяц назад Александр Алексеевич не поколебался вынести смертный приговор финскому шпиону, а теперь вот…

— Давайте не будем больше об Алышеве, — мягко попросил Кремнев. — Дело уже решено.

За последнее время Кремнев, действительно, изменился. Одно дело этот инженер. Там все было ясно: иностранный агент… А Алышев… Он же — социал-революционер. Кремнев не знал еще, что эти самые социалисты-революционеры и меньшевики, войдя в сговор с послами союзных держав, готовили арест Совета Народных Комиссаров, спровоцировали контрреволюционные мятежи в Муроме, Костроме, Вологде. Удалось им поднять кулацкие мятежи и в Олонце, где входившие в состав уездного Совета эсеры созвали из различных деревень в уездный центр своих единомышленников якобы для того, чтобы произвести распределение чрезвычайного налога, и, воспользовавшись моментом, захватили склад с оружием и арестовали большевиков — членов уездного Совета. Обо всем этом Кремневу пока было неизвестно и поэтому он не мог согласиться с решением собрания железнодорожников, вынесшего Алышеву, как изменнику, смертный приговор. Если бы этот приговор был вынесен в тот момент, когда белофинны были на подступах к Кеми, Кремнев, возможно, и согласился бы с ним. Но теперь, когда опасность миновала, а Алышев раскаялся, не слишком ли это суровая мера наказания? Другие члены вновь избранного исполкома поддержали его и вынесли решение о лишении Алышева гражданских прав и о высылке его за пределы губернии. Против был только Закис.

— Не будет заниматься больше политикой. Всецело посвятит себя частной жизни. Чепуха! — возмущался Закис — Все эти уверения гроша ломаного не стоят. При первой же возможности он вцепится нам в горло. Не зря он бывал на пирушках у белогвардейцев вроде Тизенхаузена…

Донов не вмешивался в разговор. Он считал, что в таких делах нельзя рубить с плеча, к тому же Алышева он не знал.

Кремнев хмурился и тоже молчал. Он шел тяжело дыша, то и дело кашлял. Вид у него был усталый. И не удивительно: съезд продолжался больше недели, и все это время Александр Алексеевич был в напряженной работе. Заседали с утра до позднего вечера, и весь день в зале густым облаком висел табачный дым. Кремнев, правда, просил мужиков не курить. Какое-то время они, действительно, не курили, но потом, разгорячившись, забывали о его просьбе и опять начинали нещадно дымить. Весной обычно у Кремнева всегда было хуже с легкими, а тут еще этот дым… Хорошо, что сегодня его освободили от обязанностей председателя исполкома, выбрав на его место Закиса.

— Осторожнее! — схватил его под руку Закис, когда Кремнев, споткнувшись о камень, чуть не упал.

— Спасибо, — улыбнулся Кремнев и вдруг спросил, показав на камни, которыми была усеяна вся земля вокруг: — А вы знаете, откуда приползли сюда эти камни?

Интерес к камням пробудил у Кремнева один петроградский собиратель фольклора, встреченный им по дороге к месту ссылки.

— Ниоткуда они не приползли, — буркнул Закис — Видно, лежат с тех пор, как господь бог однажды осерчал на мужика и завалил эту землю камнями.

— О нет, — возразил Кремнев и, не договорив, опять закашлялся.

— Сходил бы ты к врачу, — посоветовал ему Закис.

— Ничего, пройдет, — отмахнулся Кремнев.

— До осени, а там снова… — Закис участливо посмотрел на Кремнева и решил про себя, что сегодня же пошлет Гавриила Викторовича, послушать его легкие.

— Давайте пойдем все ко мне, — предложил Кремнев, когда они дошли до угла, где им нужно было разойтись. — Верочка угостит нас чаем.

По правде говоря, Закису было некогда, его ждали в депо неотложные дела, но отказаться от приглашения Александра Алексеевича он не мог. Тем более что до дома Кремнева было рукой подать.

Когда они вошли, Вера и Пантелеймон, успевший вернуться с заседания исполкома раньше их, растерянно замолчали. Кремнев догадался, что речь у дочери и зятя шла о нем, о том, что его освободили…

— Фрицис Эдуардович моложе, здоровее и… беспощаднее, — сказал Кремнев. — А мне дай бог справиться хотя бы с обязанностями его заместителя. Знакомьтесь, моя дочь Вера, — представил он дочь Донову.