Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

22 июня передовые части вермахта, как писал в «Военном дневнике» Ф. Гальдер, «захватили пограничные мосты через Буг и другие реки без боя и в полной сохранности». И первые дни немцы шли только по шоссе, по бетону и асфальту, не затрудняя себя маршами по бездорожью. Для нарушения управления войсками немецкие самолеты бомбили узлы и линии связи, боевую технику и живую силу Красной армии. И все же основными объектами первых авиационных налетов была сосредоточенная на приграничных аэродромах советская авиация. Уже в первые часы войны немецким воздушным силам удалось добиться господства в воздухе путем почти тотального уничтожения советских самолетов прямо на земле. Только на 26 аэродромах Западного округа они уничтожили в первый день войны 738 боевых воздушных машин[137]. Немецкая авиация взяла под контроль шоссейные дороги, расстреливали машины. Шоссе Белосток – Волковыск было забито трупами людей, автомашинами, танками, и прибывавшим советским частям невозможно было пробиться к линии фронта.

Солдаты и офицеры вермахта были самоуверенны и наглы, считая себя победителями. Эту черту у немецких военных отмечали русские солдаты Первой мировой войны. «Я немцу его умелость прощаю, – говорил русский, – я бы у него и поучиться захотеть смог. А не прощаю я ему, что он тебя ну просто и за полено не считает, ну просто как бы и не видит тебя вовсе»[138]. На высокомерие уверенного в своей безнаказанности указывали фронтовые корреспонденты К. Симонов и К. Федин. К. Симонов вспоминал о поведении военнопленных немцев: «…было непонятно, кто из них храбр, кто труслив. Все человеческие качества в них заглушил, перекрыл гонор – общая, повсеместная наглость захватчиков. Видя, что их не бьют и не расстреливают, они корчат из себя храбрецов. Они считали, что война кончится через две недели, что этот плен для них, так сказать, вынужденный отдых и что с ними по-человечески обращаются только из страха, от того, чтобы избежать мести впоследствии. Сейчас это исчезло. Армия наглецов в дни поражения переменилась»[139]

. А вот что писал К. Федин: «…я был в лагере военнопленных и видел немецких летчиков, сбитых нами в самых первых боях… Все они были похожи друг на друга – с заносчивым огоньком в глазах, с высокомерными, глуповато вздернутыми физиономиями. Кое-кто из них насчитывал с полсотни налетов на Лондон, кто-кто успел покидать бомбы в Польше, Греции, над Парижем. Все были награждены за свой разбой «пряжками» и Железными крестами. Им казалось, они отправились в развлекательную прогулку покорения России, и они очутились в лагере явно к великому своему удивлению»[140].

На картах, заготовленных немецким Генштабом, кощунственно были начертаны немецким шрифтом названия исконно русских деревень, сел и городов, рек и озер. Например, на карте белорусское село Малая Рыбаковщина – Malaya Rybakowschtschyna. Под всеми названиями сел и деревень стояли цифры. Вначале они указывали число дворов, после того, как там побывали нацисты, эти цифры становятся черным итогом пожара: деревня такая-то, сожжено дворов столько-то[141].

К вечеру 22 июня на Юго-Западном фронте противнику удалось продвинуться на 15–20 км. На Львовском направлении части вермахта вторглись на 10–15 км, передовые его танковые дивизии, преодолев пограничную полосу, где все еще шли бои, прорвались на глубину от 30 до 50 км, а на Брестском – до 50–60 км, и заняли г. Кобрин. Но в сводке Главного командования РККА за первый день войны, переданной Телеграфным агентством Советского Союза (ТАСС) сообщилось, что противник всюду отбит с большими для него потерями и только на гродненском направлении достиг незначительных тактических успехов[142]

.

Успехи вермахта были бы невозможны без четкой работы немецких спецслужб и прежде всего абвера, который сосредоточил основные усилия на разведывательном обеспечении боевых операций войск, имея в виду задачи первого этапа плана «Барбаросса». Поэтому сотрудники абвера значительно активизировали работу своей агентуры.

Внедренные по методу полковника Николаи высококвалифицированные разведчики делали свое дело: в этом можно было убедиться уже по точности первых захваченных у немцев в начале войны топографических карт, по перечням оборонных объектов, куда, прежде всего, будущие захватчики намеревались направить свои удары, и по заранее подготовленным спискам «подлежащих уничтожению враждебных элементов» в Советском Союзе. На основании архивных документов, на предвоенные недели и первые недели военных действий приходится заброска через демаркационную линию, а затем и за линию фронта наибольшего числа заблаговременно подготовленных агентов абвера и СД.