Воевода

Сватам повезло. Вдовица Саломея была дома. Увидев её в домашнем сарафане, без головного платка, румянолицую и большеглазую, Даниил подумал, что ежели она согласится выйти за Степана, то быть славной паре. Он подумал и о её нраве. Никогда он не видел её сварливой, злой. Будто она знала секрет: ежели хочешь добиться успеха в жизни, побеждай добром.

— Здравствуй, Саломеюшка. Видишь, кто к тебе пришёл? Все твои детки, — с таким присловьем появился в покоях свахи Даниил.

— Как не видеть? — запела Саломея приятным голосом. — Да вы ко мне во снах каждую ноченьку приходите. Раздевайтесь, дорогие гости, говорите, какая нужда вас привела. А я готова вам помочь.

— Даша, тебе и слово, — подсказал Даниил.

Молодая женщина смутилась, но тут же улыбнулась, начала бойко:

— Есть у нас купец, молодуха Саломея, удалой молодец, во всех делах сноровистый, весёлый и покладистый, работящий и не гулящий, царю-батюшке верный слуга, семеюшке кормилец. И нужен тому купцу красный товар. А вот мы его нашли да и спрашиваем: готова ли ты, Саломея, посмотреть красна молодца, сокола ясного?

Погрустнела Саломея от яркой речи молодой свахи, румянец с лица сошёл, голова поникла. Руки в кулачки стиснула и тихо ответила:

— Матвеюшку я забыть не могу. Стоит он у меня, сердешный, перед глазами. Был он ласковый такой, слова сорного не бросит. Да вот нашлась на его головушку басурманская сабля. Потому и не знаю, что сказать, милые сваты.

— Да ты поделись местечком в своей душе. И Матвеюшку оставь, и Стёпушку пусти. — Даниил улыбнулся, подошёл к Саломее, обнял за плечи. — Не так ли ты мне говорила семь годков назад, умная головушка?

— Вот и скажи: уживутся и вдвоём, — засмеялся Иван. — Да в твоей доброй душе всем места хватит.

В свои тридцать пять лет Саломея была похожа на молодицу лет двадцати пяти, жаждала мужской ласки и готова была хоть пень обнимать. Но стыд и житейская порядочность удерживали её от беготни за мужиками. А тут…

— Как его увидеть, того купца? Может, личиком-то он с образиной лесной сходен.

— Ох и привередлива ты, Саломея! Да ведь сказала же Даша: красный молодец.

— Сватушки-батюшки, видеть его хочу. А так и разговору не быть, — довольно твердо проговорила Саломея.

Сваты переглянулись, головами покачали. Но Даниил нашёл выход.

— А ты приходи завтра в полдень в Китай-город на торг. Там у ярославских рядов и увидишь меня. Он же рядом стоять будет. Он не только сотский в царском войске, но ещё и торговый человек. Подойдёшь ко мне, как купишь товар, так и пойму, что он тебе по душе и люб.

— Ох и хитёр же ты, батюшка-воевода. Да уж приду. Не век же куковать вдовушкой, — улыбнулась Саломея. Подошла к Даше и обняла её. — Спасибо тебе, что первое слово сказала. Мужикам-то я бы и не поверила. — Молвила так и весело засмеялась, вновь стала развесёлой свахой.

На другой день за утренней трапезой Даниил обратился к Степану:

— Я сейчас погуляю с Тархом, а к полдню сходим с тобой на торг в Китай-город. У тебя есть ещё товары-то?

— Уздечки? Как не быть! Да новые лажу. А тебя какая нужда заставляет идти на торг?

— Присмотреть хочу кое-что. Я ведь на днях в Борисоглебское уезжаю. Поедешь со мной?

Стыдно было Степану смотреть в глаза Даниилу. Считал он, что приживалом становится, и хотел отказаться да податься куда-нибудь к Волге поближе, в Нижний Новгород, может быть, благо товар есть, на хлеб, на прожитие хватит. Так как Степан долго не отвечал, Даниил понял, что у его побратима на душе и на уме, и, пока Степан не ответил отказом, произнёс:

— Ладно, Стёпа, мы с тобой идучи на торг поговорим. А теперь мы с Тархом прокатимся.

Подошло время, и они отправились в Китай-город. По пути Даниил вернулся к разговору, начатому за трапезой:

— Стёпа, нас с тобой породнила война, и это порой крепче братской привязанности. Зачем же нам рвать узы, связывающие нас? Я ведь понял, почему ты хотел отказаться ехать в Борисоглебское. Выбрось всё нелепое из головы. Ладно?

— Ладно, Фёдорыч. Одно скажу: стыдно здоровому мужику как бы чужой хлеб задаром есть.

— Вот-вот, ты тем и болеешь. Да не болей. Ещё неделька-другая, и у тебя будет столько дел, что ты сам пятерых прокормишь. И давай забудем про тень, которая упала на нас с тобой. Нет её!

На торг они пришли вовремя, как Даниилом было сказано Саломее. Сегодня Даниил был в поношенном кафтане, в старой шапке, в том, в чём не раз выходил на торг ранее. Он открыл лоток с нитками и иголками, голосом дал знать о себе. И Степан достал из сумы уздечки, шёл, помахивая ими.

— Вот уздечки для быстрых скакунов! — завёл своё Степан.

— Вот нитки на все случаи, вот иголки острые! — вторил Даниил, шагая рядом со Степаном.

К нему сразу же подошли покупатели, но Саломеи среди них не было. Продав несколько иголок и катушек ниток, Даниил повёл Степана обратно вдоль полотняных рядов. Тут к Степану подошёл покупатель. Пока Степан показывал и хвалил товар, появилась Саломея. Она шла тихо и смотрела то на Степана, то на Даниила. Он кивал головой. Она подошла к нему.

— Почём, купец, нитки, иголки?

— Пять алтын[31] за пару. Самый лучший товар!