Воевода

По мнению многих, пожар был делом чудотворных сил, самого Николая Чудотворца. Он силой своего духа дал возникнуть пожару, и он же, когда больше тысячи воинов ринулись тушить его, помог им справиться с огнём. Будь немцы, засевшие в замке, где пожар не доставал их, немного дальновиднее и мудрее, Нарва ещё долго оставалась бы в их руках. Они же проявили губительную для себя глупость. Когда воины трёх славных воевод потушили пожар, немцы из замка стали беспощадно расстреливать их из всех видов оружия. Нарвский горожанин Бартольд поднялся на ворота замка и закричал, призывая прекратить стрельбу:

— Меня послали русские воеводы! Если вы не перестанете убивать беззащитных, они будут штурмовать замок. Если сдадите, они откроют ворота и выпустят всех ландскнехтов с добром и жёнами. А тем горожанам, которые пожелают остаться на своих местах у пепелищ, царь обещает построить дома, лучше тех, что сгорели.

Рыцари решили не сдаваться, в Бартольда полетели стрелы, он был ранен в руку и чудом не упал с ворот. Вдруг в башне Длинного Германа раздался крик немца: «Наши идут!» Однако воин на башне ошибся. Это вёл к Нарве свой полк Юрий Репнин. В Ругодив прискакал главный воевода Фёдор Троекуров. Он собрал полковых воевод на совет.

— Передали мне со стены в Ивангород, что немцы хотят посоветоваться и просят мира до утра. Что мы им скажем?

— Это опять обман. Говорю одно: надо брать замок сейчас! — заявил Алексей Басманов.

— Только сейчас, — подтвердил князь Андрей Курбский.

— И надо бить по замку из всех пушек, даже из тех, что мы нашли здесь, — поддержал Басманова и Курбского Адашев.

Фёдор Троекуров отдал приказ открыть огонь из всех пушек, из пищалей, стрелять из луков с городских стен.

В замке в эти минуты шёл последний совет. Рыцари слушали фогта Вестермана.

— У нас мало запасов: муки, сала, масла. У нас также мало пороху и ядер. Если стрелять один час, мы останемся ни с чем. Русские уже овладели городом, и им ничего не стоит добыть замок. Решайте же, как быть, пока нас вовсе не завалили ядрами из Ивангорода.

— Если бы знать, что русские не побьют нас, когда мы откроем ворота, — заметил рыцарь, убелённый сединами.

— Лучше погибнуть в руинах, чем сдаться! — заявил молодой надменный рыцарь.

Так рассуждали на совете, пока не появился кнехт и не сказал, что от ворот снова зовут на переговоры. Поднялся рыцарь Зингегоф.

— Я пойду на переговоры, — объявил он.

— Тогда и мне надо идти, потому как без меня переговорам не быть, — гордо сказал фогт Бестерман. — И пусть с нами идут два бюргера.

Парламентёры вышли из замка на двор. Один из бюргеров нёс белый флаг. Опустился подъёмный мост, открылись ворота, и они вышли на край моста. К ним подошёл князь Андрей Курбский, следом — Даниил Адашев.

— У вас не осталось времени на советы, — сказал Курбский.

— Как только вы закроете ворота, мы начнём штурм, — добавил Адашев.

— Хорошо, мы сдаём замок при условии, что вы свободно выпустите гарнизон с имуществом и оружием, — заявил фогт Бестерман.

— Никакого оружия. Сдаёте его при выходе из замка, — ответил Курбский.

Рыцарь Зингегоф поклонился и произнёс:

— Если вы пойдёте к нам в заложники, а мы оставим вам в заложниках двух бюргеров, то мы готовы сдать замок сегодня же.

Князь Курбский подошёл к воеводе Троекурову и объяснил, чего требуют немцы. Фёдор Иванович гневно отозвался:

— Вывернуться хотят. Никаких заложников! — Он велел принести икону Николая Чудотворца, погасившего в Нарве пожар. Когда её доставили, он взял её и направился к парламентёрам. — Я целую образ Николая Чудотворца и даю клятву, что все, кто пожелает покинуть замок, уйдут свободно, с имуществом, но без оружия. Идите и советуйтесь. В сумерки начну штурм, если не склоните головы.

Осаждённые рыцари, кнехты, многие немецкие семьи ушли из замка в тот же вечер, даже прихватив часть ночи. Они проходили через ряды русских воинов, рыцари и кнехты складывали оружие. За городскими воротами их ждали повозки, они грузили имущество и уезжали.

12 мая в замке, на башне Длинный Герман, развевался русский стяг. Несколько дней русские воины простояли в Нарве и Ивангороде. Первым покинул место долгого стояния полк Алексея Басманова. Ему было велено осадить крепость Сыренск, или Нейшлот по-немецки. Курбский и Адашев тепло простились с Басмановым. Оба они полюбили этого отважного воеводу. А тремя днями позже вместе уходили и Курбский с Адашевым. Им предстояло штурмовать Нейгауз. Это была тоже мощная крепость. На помощь им из Пскова шёл большой воевода князь Пётр Иванович Шуйский. Силы под Нейгаузом собирались большие. Лазутчики князя Шуйского уже разведали, что неподалёку от Нейгауза встал лагерем близ Киремпе гермейстер Фюрстенберг, у которого было две тысячи орденского войска и тысяча епископского. Немцы решили защищать Нейгауз упорно, стоять насмерть. Упорство обошлось им дорого.