Воевода

В любом случае ему не светит. Штурмовать стены тот еще геморрой и связан с серьезными потерями. Вал перед стенами залит водой и представляет собой один сплошной каток. Поди еще взберись на него.

А тут и машикули, устроенные по проекту Михаила. Ни о чем подобном он пока здесь не слышал. Получается, внес свой вклад в фортификацию. Благодаря этому защитники могут как безнаказанно расстреливать штурмующих, так и поливать их всякой всячиной. Плюс тушить возгорания. А поджечь стену та еще задачка, ибо она также покрыта наледью. Единственно, что могло бы дать гарантированный результат, это греческий огонь, которого у половцев не могло быть в принципе.

Но, опять же, при условии, что им кто-то позволил бы воспользоваться онаграми. Во всяком случае, в планы Романова это не входило. Впрочем, как и драться вообще. Договариваются же только с сильным. Значит, для начала нужно показать зубы. А еще вырвать парочку клыков из пасти Тугоркана. Вот эти самые метательные машины.

Но их черед еще придет. Пока они слишком далеко. Зато всадники уже достаточно приблизились, чтобы дать им понять, что они дурью маются. Вообще-то, у пушки есть свой расчет. Но, во-первых, Михаил управится лучше. А во-вторых, он и не подумает кому бы то ни было уступать право «первой ночи». Наводчик понял это и без лишних слов отошел в сторону.

— Баллон? — поинтересовался он.

— Заправлен полностью, вентиль закрыт, — доложил наводчик, он же старший расчета.

Хм. Вообще-то пацаны четырнадцати-пятнадцати лет. Но кому еще осваивать новое, как не молодежи. Опять же у этого агрегата от них толку куда больше. По крайней мере, так должно быть. Вот сейчас и поглядит.

Открутил бронзовый вентиль, подав газ на рабочие краны. Ничего особенного, обычные пробковые, разве только более массивные. Просто и сердито. Даже если и будет немного подтравливать, так оно и не критично.

— Заряжай, — подал команду Михаил.

Один из парнишек подхватил берестяной стакан с деревянным дном, который плотно вошел в стальной ствол диаметром сантиметров в пятнадцать. Вогнав стакан наполовину, взрезал шпагат, удерживающий прорезанные стенки. Протолкнул дальше. Второй вооружился шомполом, эдакой колотушкой-переростком, и протолкнул снаряд до упора.

Тем временем Романов открыл один кран, наполнив газом кожаный мех. Ну не придумал он ничего лучше для дозирования газа. А если пускать на глазок… Точность у орудия и так не ахти. Перекрыл первый кран и, открыв второй, перекачал газ в газогенератор. Одновременно провернул пару раз ворот, взводя колесцовый замок внутри казенника. Вновь закрыл кран. Не теряя времени, прицелился и потянул спусковой рычаг.

Хлопок выдался знатным. Несмотря на то что орудие было на массивной деревянной станине, оно ощутимо лягнулось. Стакан вылетел из ствола, и тут же его стенки раскрылись четырьмя лепестками, отправляя стрелы в самостоятельный полет. Сам он пролетел пару десятков метров, после чего упал в снег.

— Заряжай, — не дожидаясь результата, приказал Михаил.

Стрелы летят по крутой траектории, и до цели им секунд пятнадцать. Так что еще до того, как первая партия накрыла противника, в полет отправилась вторая.

Не сказать, что этот обстрел наделал много бед. Но несколько человек Михаил все же ссадил. Как достал и лошадей. Всадники заметались, но Михаил продолжал обстрел, и в итоге они отступили за пределы досягаемости орудия. Ну вот не видели они никакого смысла в том, чтобы торчать под обстрелом как стойкие оловянные солдатики.

Только проблемы нападающих на этом не закончились. Отогнав конницу, Михаил вооружился своим луком и персонально выделанными зажигательными стрелами с греческим огнем. Одна ушла мимо из-за бокового ветра. Зато последующие если и мазали, то только проходя между каркасных балок машин. Но в любом случае два десятка стрел лишили половцев их артиллерии, запылавшей жарким пламенем.

— И что теперь будем делать, Михаил Федорович? — поинтересовался Гаврила, наблюдая бесславный конец онагров.

— Как что. Договариваться, конечно, — хмыкнул Михаил. — Гордей, готовь моего коня, сам поеду за стену, — повысив голос, приказал он десятнику личной охраны.

— То есть ты все равно хочешь откупиться? — удивился полусотник.

— Гаврила, если этот урод упрется, то он все равно нас пожжет. Не мытьем, так катаньем. А так мы огрызнулись. Показали, что просто с нами не будет. Он ведь не знает, сколько у нас пушек. Ему остается либо сохранить лицо, согласившись на разумный выкуп. Либо раскатать нас, потеряв уйму народу.

— Так, может, тогда дать им еще возможность проявить себя и щелкнуть по носу больнее. Не раскатает он нас. Сил не хватит.

— Нет, Гаврила. Не лучше. Везде нужна мера. Сейчас их потери еще не такие серьезные, чтобы нам договориться пусть о худом, но мире. А если отобьемся, нанеся серьезные потери, то он вернется. Здесь же не вся его орда. Словом, я пошел.

Не сказать, что затея Михаила понравилась Гордею. Десятник провожал его недовольным взглядом. Но Романов сделал вид, что ничего не заметил. Когда же тот попытался увязаться за ним, молча одернул его укоризненным взглядом.