Война и любовь

Олег Мешков наспех позавтракал бутербродами с сыром, выкинул пакетик из-под чая и сполоснул чашку. На кухонном столе заиграл телефон. Дисплей не распознал мокрый палец, пришлось вытереть руку о штанину и повторить попытку.

Звонил брат Андрей:

— Привет. Забыл предупредить, что не приду ночевать. Поживу у подруги, — заспанным голосом сообщил младший.

— Я не родитель, можешь не докладывать.

— Братишка, я понял, почему ты на Кошелеву запал. Так на нашу Ольгу похожа, я обалдел!

— Балдей без соплей, — огрызнулся Олег, но спохватился. Ему не понравилось ласковое упоминание Кошелевой в контексте «наша»: — А шо за подруга тебя приютила?

— Ты ж не родитель. Не твое дело, братишка.

«У Кошелевой квартира сгорела», — спохватился Олег, но поинтересовался:

— А где ты Кошелеву видел?

— В «Трех кабанах», она свадьбу обсуждала. Фигурка — так бы и стиснул.

Напоминание о чужом счастье не обрадовало майора полиции. Похабные слова обожгли.

— Андрюша, заднюю включи и слюни подбери! У Кошелевой боевой хлопец. Он сейчас бандеровцев бьет, а приедет и тебе морду начистит.

Андрей рассмеялся:

— Свои зубы береги, братишка.

Олег положил трубку. Колючий разговор всколыхнул осадок от вчерашнего провального дня. Оружие диверсантов исчезло. Полночи оперативника терзали противные мысли. «Кто проболтался? Кому рассказал?» Под утро сомнения переросли в убеждение.

Майор Мешков приехал на службу, зашел к подполковнику Черкасову и выплеснул наболевшее:

— У нас в полиции предатель!

— Поясни! — потребовал начальник.

— А шо тут скажешь. Денис Чмыхин дал показания о схроне оружия. Бумагу кто-то прочел — и оружия нет!

— Тогда я первый под подозрением.

Глаза Мешкова сузились. Он не возражал против подобной трактовки. И правда, узнав важные сведения, начальник не удосужился сохранить их в тайне.

— Сан Саныч, вы прочли показания Чмыхина и передали секретные данные Гамаюну. Зачем?

— Чтобы ты их проверил! Когда ты забрал документ?

— Вечером.

— А выехал за оружием?

— Утром.

— Вот и получается, ты, Мешков, второй подозреваемый!

— Да я… У дежурного документ кверху носом лежал, каждый мог прочесть.

Начальник полиции и командир оперативников долгую минуту сверлили глазами друг друга. Затем Черкасов поднял телефонную трубку:

— Вызвать ко мне Гамаюна. Немедленно!

— Товарищ подполковник, Гамаюн после суточного дежурства дома отсыпается.

— Я неясно выразился? Немедленно!

Когда капитан Гамаюн предстал перед начальником, Черкасов позвал Мешкова. Допрашивали нерадивого дежурного они вместе.

Первым задал вопрос подполковник:

— Гамаюн, ты читал показания Дениса Чмыхина, что я передал для Мешкова?

— Положил в лоток для бумаг.

— И даже глазком не скользнул? — наседал Мешков.

Гамаюн картинно зевнул:

— Так шо вы хотите, я ночь дежурил.

— Покажи телефон! — потребовал Мешков.

— Зачем? — растерялся Гамаюн.

— Давай сюда!

Мешков выхватил у капитана телефон, проверил фотографии, список звонков, сообщения в мессенджерах. Ничего подозрительного не обнаружил и разочарованно шепнул Черкасову:

— Мог удалить.

Черкасов исподлобья посмотрел на перепуганного дежурного.

— Гамаюн, ты извини, но дело серьезное. Вспоминай, кто заходил к тебе. Кто мог прочесть показания Чмыхина?

— Наш Микола Петрук заходил. С бутылкой. Предлагал помянуть своего батьку.

— И ты с ним выпил?

— Так, я ж на дежурстве. В сортир я ушел, шоб он отвязался.

— А протокол где остался?

— Так, там же, в лотке.

— И Петрук был рядом?

— Так, позвонить могут. Я попросил прикрыть. Он же свой.

Мешков наклонился к Черкасову и понизил голос:

— У Петрука родня с той стороны и племяш в украинской армии. Он вчера с ними лясы точил.

Подполковник Черкасов кивнул и вызвал капитана Петрука. Когда тот вошел в кабинет, начальник жестом велел Мешкову действовать.

— Петрук, сдай телефон, — потребовал майор.

— С какого такого? — возмутился капитан.

— Приказ!

— Это личная вещь. Могу отключить, шоб не беспокоились. — Петрук нажал кнопку и дисплей телефона погас.

— Ты вчера долго говорил с Украиной. Нарушил приказ!

— Я с родней балакал. У меня батька помер! Я не виноват, шо границы по живому накроили, — набычился Петрук.

— Сдать телефон!

Мешков хотел выхватить аппарат, но Петрук дернул рукой и телефон грохнулся на пол. Мешков поднял его, попытался включить:

— Какой код?

Петрук демонстративно смотрел в окно. Мешков взывал к начальнику:

— Сан Саныч, он специально трубку тюкнул, хотел разбить.

Черкасов встал из-за стола — в глазах беспощадность, в руке пистолет.

— Капитан Петрук, сдать оружие!

— Шо? — побледнел Петрук.

— Ты задержан до выяснения.

Мешков поддержал начальника, выхватил свой пистолет и направил на Петрука.

— Медленно исполняем. Без глупостей.

— Братцы, вы охренели, — пролепетал Петрук, но начальники остались непреклонными.

Капитан выложил на стол пистолет и служебное удостоверение. Черкасов вытер пот со лба и распорядился:

— Гамаюн, свободен. Вызови в мой кабинет двух патрульных.

Прибывшим патрульным подполковник приказал:

— Увести Петрука в камеру. И чтоб никто с ним не разговаривал. Выполнять!

Оставшись вдвоем с Мешковым, Черкасов опустился в кресло, выпил воды.