Война и любовь

— А парные танцы, когда руки партнеров касаются и поддерживают друг друга, учат взаимоотношениям.

— Я готов учиться. Но не знаю, когда удастся прийти в следующий раз. Мне бы ускоренную программу.

Несколько мгновений Елена раздумывала и промолвила:

— До войны такой спешки не было, а сейчас — вдруг завтра не будет. Надо всё успеть.

— Ты о чем?

Она шагнула к нему и вложила пальцы в его ладонь.

— Майор, вы заслужили танец с наставницей.

Офицер танцевал сальсу первый раз в жизни и сначала сосредоточился на движениях ног. Получалось плохо. Потом отключил голову, почувствовал тело партнерши и доверился импульсам. Движения стали лучше. В какой-то момент Тимур стиснул Елену в объятиях. Она задержалась на несколько секунд и шепнула на ухо:

— Танец — это искусство, а не прелюдия к сексу. Хотя лучшей прелюдии я не знаю. — И вывернулась, расхохотавшись.

Танец их сблизил, они перешли на «ты», и после занятий Тимур провожал Елену домой. Он пожалел, что цветочный ларек уже закрыт, а она рассказала, что живет среди цветов: мама весь участок ими засадила.

Они подошли к добротному двухэтажному частному дому за высоким забором. Елена открыла калитку и остановилась. Красивые фонари освещали дорожку к дому. Свет из окна первого этажа падал на клумбу.

— Вот мы и пришли. Мама ждет, — кивнула Елена.

Второе упоминание мамы отпугнуло Тимура.

— Мать у тебя строгая?

— Придирчивая.

Елена потупила взор и раскрыла губы. Он сунулся с объятиями. Она ловко вывернулась, его губы коснулись ее подбородка. Девушка хлопнула калиткой и убежала.

Он разочарованно смотрел на красивый дом, который поглотил желанную женщину. Когда собрался уходить, на темном балконе появилась Елена. Сделала движение рукой: то ли прощалась, то ли приманивала.

И крикнула:

— А говорят, Росгвардию ничто не остановит!

Бахтин принял вызов и лихо перебрался через забор. Елена улыбалась с балкона. Он нашел пластиковый стул, прыгнул с него и зацепился за балкон. Стул от прыжка сломался. Тимур вскарабкался на балкон, сжимая в зубах алый цветок с клумбы.

Елена обняла его за шею и одарила влажным дыханием:

— Убедил. Правду говорят.

Поцелуй оказался недолгим. Она вновь вывернулась и с хохотом юркнула в комнату. Тимур вошел следом. Елена рассеяла лепестки подаренного цветка на широкой постели и плюхнулась на них спиной. В спальне было темно, но ему казалось, что в женских глазах отражается звездное небо.

— Раздевайся, — приказала она.

Майор подчинился. Он подчинился и другим безмолвным приказам, откровенно подсказывающим, что и как делать в постели. После она лежала у него на плече, водила пальчиком по волосатой груди и неожиданно похвалила:

— Это второе за день, что хорошо делать с тобой.

— А первое?

— Танцевать.

— Но я профан в танцах, — не понял Тимур и натолкнулся на смешливый взгляд.

— Я сказала «хорошо», а бывает еще «отлично» и «великолепно».

Елена прыснула. Он засмеялся, ему было действительно хорошо.

За дверью послышались шаги. Тимур прислушался и спросил:

— Лена, у тебя только мама?

— Мужа нет.

— И не было?

— Женихи стороной обходят.

— Почему? Ты же такая…

Пока он подбирал возвышенные слова, она ответила:

— Потому что я наследница.

— Наследница? — удивился Бахтин.

— Мой отец Корнеев Матвей Иванович, владелец сахарного комбината. Это крупнейшее предприятие в Грайгороде. Сейчас отец в Москве с новой женой, но наследница только я.

— Ты красивая, богатая и яркая.

— Вот именно. Ярких обходят, боятся обжечься.

Тимур навалился на Лену, приблизил лицо:

— Некоторые готовы лететь на огонь.

— Не обожгись, гвардеец. Женщин притягивают незаурядные мужчины, которые выделяются из толпы. А мужчины опасаются ярких женщин, боятся неудачи.

— Я ничего не боюсь.

— Ты приезжий. В маленьком городе спрятаться невозможно. Я отошью парня и вечно буду напоминать о его фиаско.

— Неужели никто не осмелился?

— Подкатывал один бизнесмен, но ему комбинат нужен и домохозяйка. А я хочу танцевать и буду учить танцам.

— Рядом военные. Они же смелые.

— Для лейтенантов я уже старая. А у майоров свои жены есть. Давай, майор, о своих бабах рассказывай!

— Были, конечно. Вспоминать не хочется.

Бахтин вылез из-под одеяла, надел трусы, вышел на балкон покурить. Внизу кто-то возился. Он наклонился и отшатнулся. Пожилая женщина убирала сломанный стул и заметила гостя. Тимур попятился в спальню.

— Твоя мать меня видела.

— Облом! Спалились! — картинно заохала Елена.

— Я пойду. В шесть утра у нас подъем.

Бахтин собрался надевать штаны, Елена вырвала их.

— Ты по утрам какую кашу любишь?

— Омлет.

Елена высунулась из двери и крикнула:

— Мама, Тимуру к пол шестого омлет! — и толкнула майора в постель.

Он опять подчинился приказу.

Глава 25

Перед рассветом трое контрабандистов загрузились в корейский кроссовер и выехали из Грайгорода в сторону границы. Все трое были одеты в камуфляжную форму, ставшую повседневной для половины мужчин в приграничном округе. За рулем был Михаил Штанько.

— Не дрейфить! — убеждал он Лома и Хворого. — У вояк позиционная оборона вдоль трасс с твердым покрытием, а мы пойдем лесом, низинами.