Война мнимых богов (СИ)

- Но его у меня отберут.

- Пусть кто-то посмеет!

- Я беден, господин. Я - бесправная особа. Его отберут, подумав, что я украл его у Вас.

- Я подарил его тебе, - сквозь зубы процедил. - А ты отверг его.

- Я виноват.

- Хочешь испить своего же яда? - неоднозначно выдал.

Ариф угнетенно отпустил господина:

- Я люблю вас, - опустил голову. - И сделаю все, что Вы прикажете.

Король раздраженно взглянул на свой стол, на раба.

- Мордой в пол.

Тот печально лег на ворс лбом. Давид налил в кубок вина, сделал вид, что наливает яд. Отставил баночку в сторону и взял бокал, протянул его рабу:

- Пей.

Ариф печально поднялся на колени и взглянул на хозяина. Глаза его почти плакали, упрашивая о пощаде и указывая на бесконечное смирение. Давид не менялся в лице. Молодой человек взял напиток, с трудом его выпил и поставил сосуд на край стола. Пустой опечаленный взгляд опустился на руки, его колени. Он готовился заплакать.

Пару секунд Давид еще ждал, но после выдохнул и ласково погладил его пушистый затылок, протянув к покрасневшим глазам браслет.

- Опять будешь таким упрямым - действительно налью яда. Бери, - кивнул украшением. - И говорить я тебе тоже разрешаю. До следующего вечера.

Ариф поднял к нему глаза полные слез и благодарности:

- Господин, - жалобно шмыгнул носом, - вы неоправданно жестоки ко мне, - забрал браслет и не глядя надел его.

Королевский взгляд смягчился:

- А ты снова за своё… - погладил голову. - Смотри казню ещё.

- Господин, не делайте этого. Я еще пригожусь вам.

- Хм, - ласково улыбнулся. - Ты славный… Черт я отдам тебя кому-то.

- Господин… - расстроенно опустил плечи. - Не отдавайте меня и богу. Не убивайте.

Давид улыбнулся на это шире:

- Ариф, ты хитрый малый… Очень хитрый.

- Спасибо, - склонил голову, начав вытирать накопившиеся слезы.

- Иди вытрись, - похлопал по плечу.

- Хорошо, - смиренно поднялся.

- И смотри ж много не болтай, - с отцовской улыбкой взглянул на него. - Не люблю болтунов.

- Хорошо, мой господин, - склонился. - Я верен только Вам. Вы мой единственный владетель на целом свете.

- Какой же я мягкосердечный, - задумчиво покачал головой. - Иди, Ариф, ты меня уже растрогал, - похлопал по руке.

- Спасибо, - еще раз поклонился и направился к двери, вышел.

Давид же с легкой душой продолжил ужин. Не успел раб полностью прийти в себя, после такого наказания, как на смуглом лице проявилась неловкая, недостаточно уверенная улыбка, говорившая о маленьком для него счастье. Глазки, что часто прятались под бровями и смиренными веками, игриво блестели, в ожидании следующего чуда. Ариф не просто так просил для себя именно такую награду. Другие слуги успели его невзлюбить за такое короткое время и раб хотел побыстрее объясниться с ними, рассказать почему он постоянно молчит и ни с кем кроме короля не разговаривает. Он наивно надеялся на понимание, на прощение.

Слуги ужинали после вельмож, доедая то, что после них останется. Проводив своих господ в кровать и укрыв их одеялом, лакеи словно муравьи набежали на длинный стол, куда другие выставили остатки, и начали жадно выбирать себе лучшие куски. Сначала прошлись с тарелками слуги высшего класса, после - низшего. Качество харчей определялось лишь человеком, которому ты служил. Во главе стола, с наилучшей пищей, по обыкновению сидели Ирина и Густав, как самые важные персоны, приносившие королевской семье всё, что они попросят. Многочисленные няньки трапезничали отдельно, хотя никто не мог помешать им присоединиться к вечернему застолью и насладиться этим приглушенным гулом разговоров и негромких обсуждений. Говорили все тихо, дабы не разбудить и не разгневать особо чутких к такому аристократов.

Этот вечер проходил как обычно. Все уже сидели и оживленно переговаривались. Настроения были тревожные, ведь время от времени, из темниц доносился болезненный вопль, извещающий многих о мучениях. Но, как это и бывает обычно, слуги быстро переключались на другие, более интересующие их темы. Такие как, например то, кто и кому изменяет, кто кого готовится убить. Сплетни со слухами всегда волновали сердца людей и этот вечер не был исключением. Все со всеми шушукались. На столе оставалось лишь то, что вскоре отдадут собакам - кости, жир, шкуры и так далее. То, что слуги не захотели есть по тем или иным причинам.

Ариф неуверенно приоткрыл дверцу. На лице его красовалась все та же наивная улыбка. В столовой прекрасно пахло мясом и специями. Зайдя, молодой человек почувствовал как он голоден, но прежде, он хотел бы поговорить, объясниться. Не успел раб подойти к столу, как разговоры прекратились, воцарив одну лишь тишину. Все устремили глаза на невольника. Тот улыбнулся так светло, будто совершенно не понимал, к чему такая тишина обычно приводит. Положил ладонь на сердце: - Господин разрешил мне говорить, я хотел бы…

- Какая нам разница, чего бы ты хотел?! - ударил кулаком по столу Густав.

Глаза устремились на королевского слугу. Лицо его было изуродовано водянками и красными пятнами в местах, где эти водянки прокололи.

- Твоя проказа скоро пройдет, - встревожено успокоил его Ариф. - Это ненадолго.