Война Польши против Советской России. Воспоминания главнокомандующего польской армией, 1919–1921

С армией Галлера в Польшу приехала французская военная миссия; ее честное и ценное техническое сотрудничество с польским Генеральным штабом очень помогло справиться с трудностями, с которыми нам приходилось сталкиваться в столь спешном создании и обучении армии.

Благодаря этим усилиям, были быстро сформированы относительно многочисленные войска. Если в 1918 г. у нас едва было несколько регулярных батальонов в Польше и более-менее значительные силы во Франции, то в разгар войны, несмотря на нехватку офицеров Генерального штаба и вспомогательных служб, мы сумели менее чем за два года (то есть до августа 1920 г.) сформировать 24 пехотные дивизии четырехбатальонного состава и 9 кавалерийских бригад трехполкового состава, помимо действующих на фронте частей, не сведенных в дивизии.

История мировой войны дает два великолепных примера быстрого создания больших армий. Первый — английская армия, насчитывающая миллион человек. Второй — американская армия, оказавшаяся полностью готовой через год после вступления Соединенных Штатов в войну.

Польскому военному министерству приходилось решать другую проблему: взявшись в 1918 г. за формирование регулярной армии, оно работало не в рамках единого мобилизационного плана и вынуждено было действовать под огнем противника, откуда множество встретившихся трудностей.

Мы успешно преодолели эти трудности, но на это потребовалось время, и в этот период наше положение было очень деликатным по причине быстроты, с какой разворачивались события на фронте.

Таким образом, польский Главнокомандующий столкнулся в 1919 г. с проблемой, намного превосходившей возможности, которыми он располагал. В этой ситуации распределение польских дивизий на востоке определялось географическими условиями фронта, сетью обслуживающих его коммуникаций, количественными и качественными сравнительными характеристиками польских войск и войск противника, но главное — настоятельными потребностями момента. А эти потребности слишком часто заставляли главнокомандующего импровизировать и, следовательно, принимать решения по обстоятельствам, без единого плана. Это отсутствие первоначального плана, в 1919 г. полностью оправданное недостаточностью наших сил, повлекло за собой неправильное распределение их на фронте; оно же едва не оказало решающее влияние на исход войны.

Если в начале войны мы могли распределить наши войска на первую и вторую линии, мы бы, очевидно, избежали последующего кордонного растягивания по всей протяженности фронта. Это называется «части прикрытия», что определяет назначение и ограничивает роль таких войск. Однако во время последней войны мы два года подпитывали фронт войсками, подходившими из внутренних районов страны, по мере их прибытия, вследствие чего мы пренебрегали правильным их распределением. Начальники различных участков фронта, естественно, требовали себе подкрепления, не всегда понимая обстановку в целом.

Таким образом, польская армия, вступившая в 1919 г. в борьбу с Россией, не имела ни плана сосредоточения и, следовательно, оперативного плана. Эти неблагоприятные обстоятельства еще больше усугубила ущербная система обороны, применявшаяся нами на фронте.

Ущербная система обороны польского фронта

Пассивность — одна из худших ошибок, какую может совершить командование, поскольку одно лишь наступление способно решить исход войны. Этот принцип должен тем более соблюдаться на таком протяженном фронте, каким был польско-русский.

Искать решение, навязывая противнику бой, — вот секрет всех военачальников, как до, так и во время мировой войны, ибо в последней прорыв мощных оборонительных линий противника являлся первой фазой всякого крупного наступления.

Исключительные обстоятельства этой войны и, главное, равновесие сил, долгое время сохранявшееся на различных фронтах, привели к недооценке на полях сражений правил стратегии и высокой тактики. Осенью 1914 г. на западе возникла система непрерывных траншей, в которой поначалу увидели отказ от инициативы в бою и даже от маневра. Однако в ней никогда не было единообразного занятия фронта кордоном, без глубины, что мы видели в войне с большевистской Россией.