Воины снегов

Случись такое дома, лежать бы Кириллу в реанимации с иглой капельницы в вене. Здесь с ним поступили проще: привязали к грузовой нарте и потихоньку стали транспортировать вместе с прочим грузом. Время от времени друзья и соратники интересовались, жив ли победитель менгитов или уже нет. Если раненый приходил в сознание, они заботливо спрашивали, не хочет ли он «добровольной смерти», и выражали готовность помочь. Кирилл мужественно отказывался.

Конец истории атамана Шишакова учёный узнал много дней спустя, когда уже мог самостоятельно сидеть и даже есть разжёванное для него мясо.

Отчаянная вылазка из «вагенбурга» успеха русским не принесла — наверное, они опоздали. Путь к отступлению им отрезали почти сразу, а вот перебить их никак не удавалось — казачья старшина во главе с Шишаковым дралась яростно и эффективно. Сыграл роль и психологический фактор — почти все они были одеты в хорошие доспехи и казались нападающим неуязвимыми. В конце концов Чаяку кое-как удалось отогнать воинов от последних русских. Возможно, это получилось потому, что самые отчаянные уже погибли под казачьими саблями и топорами. Решено было отправить гонцов за луками и стрелами, а потом поупражняться в меткости с безопасного расстояния.

Пока молодёжь бегала за метательным оружием, а оставшиеся обсуждали, можно ли стрелой убить «железного человека» и как лучше это сделать, к оцеплению подъехала нарта, запряжённая одним оленем. Мхатью обозвал таучинов всякими обидными словами и направился к русским. Те его, наверное, узнали, или, может быть, их обмануло видимое отсутствие оружия — упряжку подпустили совсем близко. Мхатью остановил своего оленя в десятке метров, поднялся с нарты, раболепно поклонился русским и начал к ним приближаться. Возможно, он при этом что-то говорил — точно никто не знает. Один из казаков шагнул навстречу и ударил мавчувена кулаком по голове, а когда тот упал, принялся бить ногами. Мхатью сумел схватить служилого за ногу, повалить и заколоть костяным стилетом. На него тут же накинулись все сразу.

Далее показания очевидцев расходятся: одни говорят, что мавчувена просто убили, другие видели, что он смог встать и заколоть ещё кого-то, третьи доказывают даже, что глаз Шишакову выбил именно он. Последнее представляется крайне маловероятным, поскольку не менее пяти таучинов утверждают, что собственноручно совершили этот подвиг.

Пока мавчувена рвали на куски и рубили в капусту, один из «железных людей» кинулся к нарте и повалился на неё, успев, вероятно, убрать якорь-тормоз. Перепуганный насмерть олень рванул с места и помчался туда, где находилось меньше людей. Оцепление было, конечно, не плотным — таучины стояли несколькими группами довольно далеко друг от друга. У тех, между которыми пробежал олень, аркана с собой не оказалось. Упряжек, на которых можно устроить погоню, поблизости, разумеется, не было. В общем, упустили...

Обида стала ещё горше, когда потом среди трупов не обнаружилось ни одного похожего (по Кирилловым описаниям) на казачьего атамана. Решено было всё-таки организовать погоню — уж больно престижная добыча ушла! Только эта самая погоня далеко не уехала — люди увидели, что олень возвращается, причём вместе с нартой и с грузом на ней. Его постарались не спугнуть — просто следили, куда пойдёт.

Животное остановилось возле растерзанного трупа своего хозяина.

Оленя убили, чтобы Любимец смог встретиться с Мхатью в Другой жизни.

— У него остались здесь сын и какая-то женщина, — вспомнил Кирилл. — Давай будем говорить всем, чтобы их не трогали.

— Давай, — вздохнул Чаяк. — Плохо только, что мавчувены сложат о Мхатью легенды. В них он будет отважней и смелее таучинов, он, наверное, сделается главным победителем русских — ты же знаешь, как это бывает с памятью о героях...

Просьба Кирилла о лёгкой смерти для Шишакова не была выполнена. Слушать рассказ о долгой казни он отказался.

Глава 14

ТГЕЛЕТ

К тому времени, когда Кирилл начал воспринимать и понимать окружающий мир, таучинское воинство всё ещё находилось в пути. Собственно говоря, это было не целенаправленное движение куда-то, не путь-дорога, которую надо пройти как можно быстрее, а этакое кочевье, в котором скорость движения и направление определяется в основном интересами оленьего стада. Тем не менее некоторая целенаправленность всё-таки прослеживалась — поближе к местам исконного обитания участников похода. Попав в «родной» район, та или иная группа отделялась, уводя с собой часть оленей. И наоборот — некоторые семьи из встреченных по пути малооленных стойбищ или просто бессемейные молодые люди выражали желание присоединиться к возвращающейся «армии», дабы помочь пасти добычу, поскольку она создавала новые «рабочие места» в тундре.