Воины снегов

В Арктике до прихода „белых" людей голодовки бывали не реже, а то и чаще — природа здесь безжалостна и капризна. Но выживали в них не „богатые" и „сильные", а все или... никто. Парадокс? Пожалуй... Мясные ямы будут опустошены, оленье стадо будет безжалостно забито и съедено, если рядом оказались голодные. И вовсе необязательно это должны быть родственники или друзья — пусть даже бывшие враги! Ради „понта", ради смешной первобытной „чести" имущий станет нищим, обречёт на голод собственную семью, но „принципами не поступится"! Нет, они не психи — в плохой год никакой таучин специально не пойдёт спасать голодающих соседей-мавчувенов. Наоборот — постарается держаться от них подальше! Но уж если до него добрались, деваться будет некуда: нет страшнее обиды, чем упрёк „гостя", что ему дали кусок хуже, чем своим!

Так кто же дикарь, кто варвар?! Первобытное племя, занятое кровавой разборкой с соседями, или государство, беспощадное не только к „чужим“, но и к „своим"? В принципе государство может доразвиться до сытой демократии, при которой жизнь „своего" станет чуть ли не высшей ценностью. А племя может доразвиться... до государства! Нет, что-то тут не так, чего-то я недопонимаю... Ведь движущие силы развития едины для всех... А оно есть, это развитие? А может, круг? Или всё-таки спираль?

Эх, Кирюха, о чём, ну о чём ты думаешь?! Ты же вляпался по самое „не балуй" в какой-то кровавый эпизод чужой истории! Или своей... Но никакого „хронотопа", чтобы сбежать, у тебя нет! А есть копьё с наконечником из моржового бивня и тесак, которым ты толком не умеешь пользоваться! А ещё есть „сдвиг по фазе", который местные называют одержимостью...»

Ночь прошла спокойно. Причины этого спокойствия Кирилл так и не узнал, а она была смешной. Утомлённый переходом атаман Шишаков уснул, и подчинённые не решились его разбудить.

На рассвете возле просыпающегося лагеря показались три чужие оленьи упряжки. Они прибыли откуда-то с северо-востока и до последнего момента двигались скрытно — прикрываясь неровностями рельефа. Кириллу стало обидно: дежурил он, похоже, напрасно, ведь с таким же успехом могло прибыть и тридцать упряжек — никто бы не заметил. В данном случае всё обошлось, поскольку это оказались всего лишь перебежчики — мавчувены, насильно мобилизованные русскими. Точнее, эти муж чины принадлежали к небольшой этнической общности, которая проживала в приграничных районах и умудрялась поддерживать с таучинами относительно мирные отношения. Портить их ради сомнительной благосклонности бородатых демонов воины не хотели, особенно после того, что они узнали от Мхатью. Сведения о противнике, которые привезли перебежчики, почему-то никого, кроме Кирилла, не заинтересовали — все были заняты общением с личными духами-хранителями, проверкой оружия и подготовкой упряжек.

На сей раз воины двигались не друг за другом, не бесконечной цепочкой, а толпой, благо снег позволял обходиться без проторённой колеи для нарт. Далеко ехать, конечно, не пришлось — вскоре впереди показалась точно такая же толпа оленьих упряжек. «Армии» остановились на расстоянии метров пятисот друг от друга. Таучины принялись доставать оружие и надевать доспехи. Насколько можно было рассмотреть, противник занимался тем же самым.

«Что, заранее одеться не могли? — мысленно удивился Кирилл. — Наверное, не могли, наверное, это такая общая традиция, раз даже служилые своих союзников не смогли заставить!» Вместе с молодыми помощниками, прихватив одного из перебежчиков, предводитель поднялся на склон и попытался понять диспозицию. Противник потихоньку выстраивался в линию, образуя некое подобие фронта. Из пояснений перебежчика получалось, что в центре располагаются русские и икуты, которых они привели с собой. Фланги же образуют местные мавчувены, вооружённые в основном луками. В глубоком тылу войска быстро формируется подобие походной крепости из грузовых саней, составленных в круг. Там же топчутся и стреноженные олени.

«Всё ясно, всё понятно, — вздохнул учёный. — Казаки не дураки, или у них хорошие консультанты. В данном случае они не курочат мир под себя, а действуют согласно обстоятельствам. Обстоятельства же таковы: основная масса личного состава с обеих сторон знает лишь два вида противоборства — личные поединки и коллективный дистанционный бой. В таком бою десяток ружей и «русский характер» даст неоспоримое преимущество — победа им гарантирована. Как быть, что делать? Н-н-ну... Если только... Ладно, другого выхода всё равно нет!»