Волчья каторга

Что ж, пора подбивать итоги. А они таковы, что беглый каторжник и рецидивист Георгий Николаевич Полянский, убивший ранее из мести исправника Полубатько, выследив богатого коммивояжера еще в Москве, последовал за ним в город Дмитров. Полянский остановился в тех же меблированных комнатах, что и коммивояжер Стасько, выждал удобный момент и убил его, завладев деньгами, документами и наиболее дорогими вещами из товара, находившегося при коммивояжере. Более того, он нашел себе сообщников, вернее, сообщниц в лице бывшей его любовницы Глафиры Малышевой, ныне содержательницы меблированных комнат в городе Дмитрове, и ее младшей сестры Киры, влюбившейся в Полянского по уши. В совершении непосредственно деяния преступления они ему не помогали, однако помогли ему скрыться, причем охотно, и долгое время поддерживали видимость того, что коммивояжер Стасько просто спит, поскольку лег очень поздно. Так же они лгали предварительному следствию, что позволило преступнику выиграть время и вернуться в Москву.

В Москве Георгий Полянский имел неосторожность проиграть мошеннику и шулеру Ивану Жилкину ворованные часы, а тот отдал их в качестве долга за удовольствие, полученное от девиц легкого поведения, содержательнице публичного дома на Грачевке мадам Жозефине, то бишь, мещанке Прасковье Степановне Волошиной. От которой сии часы оказались у него, судебного следователя Воловцова, и были приобщены к делу вместе с распиской самой Волошиной.

Все! Связались концы дмитровской и московской ниточек в единый и крепкий узелок. И тянуть за него надлежит уже в Москве…

Да, надо будет поинтересоваться у Лебедева в сыскном отделении, не было ли в самой Москве преступлений, связанных с применением кастета с шипом и последующим удушением жертвы…

– Я к вам, Панкратий Самсонович, разрешите?

– Проходите, Иван Федорович. – Начальник уездной полиции Разумовский, кажется, был рад визиту Воловцова. – Ну, господин судебный следователь, как идет ваше следствие?

– Продвигается понемногу, слава богу, – неопределенно ответил Иван Федорович, но старик Разумовский, конечно, заметил бодрое настроение Воловцова и сделал надлежащие выводы.

– А мне почему-то кажется, что вы уже знаете убийцу, – остро глянул на судебного следователя Панкратий Самсонович. – А, Иван Федорович? Я прав или ошибаюсь?

– От вас ничего не скроешь, – усмехнулся Воловцов. – Да, вы правы. Имя убийцы мне известно. Но его еще предстоит найти…

– В Москве? – догадался Разумовский.

– Да, – просто ответил судебный следователь.

– Знаете, я почему-то не сомневаюсь, что вы – найдете.

– Это будет не просто, – заметил Иван Федорович.

– Ну, так и вы не просто следователь, – со значением произнес Разумовский, – а следователь по наиважнейшим делам…

– Благодарю вас…

– А что вы можете сказать о нашей службе охраны порядка и благочиния? – спросил начальник уездной полиции.

– Все на должном уровне, – улыбнулся Воловцов и, почувствовав, что вышло это довольно фальшиво и это обязательно приметит старик Разумовский, добавил: – Городовой Самохин абсолютно на своем месте. Полагаю, что он способен исправлять и более высокую должность. Да и остальные, с кем мне пришлось иметь дело, службу знают и несут ее на должной высоте… Только надзирателя Поплавского, мне кажется, надлежит… – Иван Федорович на мгновение замолк, подбирая нужное слово, – расшевелить как-то, что ли. Встряхнуть…

– Это да, – согласился с судебным следователем начальник уездной полиции. – Поплавский как полицейский – сник. Потому что спит и видит себя на моем месте… – После этих слов Разумовский как-то беспомощно посмотрел на Воловцова: – Так мне что теперь, подавать в отставку и уходить со службы ради того, чтобы высвободить для него свое место? Чтоб он, так сказать, возродился в делах и помыслах? А я еще, клянусь честью, вполне в силах исправлять все свои служебные обязанности… – Он замолчал и несколько обиженно уставился куда-то поверх головы Воловцова.

– Нет, конечно, – поспешил заверить старика Иван Федорович. – Вам подавать в отставку абсолютно рано.

– Вы думаете? – с надеждой посмотрел на судебного следователя начальник уездной полиции.

– Уверен, – твердо ответил Воловцов.

– А как сестры Малышевы? – перевел разговор на иную тему Панкратий Самсонович с некоторым облегчением (мнение стороннего человека всегда важно, поскольку наиболее объективно, а потом, как ни говори, начальство в некотором роде). – Они и правда замешаны в деле коммивояжера Стасько?

– К сожалению, да, – ответил Иван Федорович.

– Ясно, – почему-то посмурнел Разумовский. – Что ж, получается, что вас в Дмитрове теперь ничего не держит… В Москву, стало быть, теперь?

– Да, – кивнул судебный следователь

– И когда? – спросил начальник уездной полиции.

– Хотелось бы сегодня, – ответил Воловцов.

– Принято, – произнес Панкратий Самсонович. – О билетах можете не беспокоиться.

– Благодарю вас, – произнес Иван Федорович.

– Что ж, не смею вас более задерживать. Прощайте! – Разумовский встал из-за стола: – Был рад знакомству.

– Я тоже, – искренне ответил Воловцов и с удовольствием пожал протянутую руку…