Волчий камень

– Догадываюсь, что и близких знакомых у Шмидта в Берлине тоже не было.

– Наверное, он просто не успел ими обзавестись. Время такое, мадам, что знакомых приходится подбирать очень осторожно. Не ровен час нарвешься на какого-нибудь…

– Ясно, – прервала Анита очередной запев знакомой песни. – Могу я попросить вас еще об одном одолжении, герр Ранке?

– Для вас все, что в моих силах и что не запрещено законом, мадам.

– Тогда расскажите мне о нападении на мадемуазель Бланшар в ресторане «Ореховое дерево», что на Шарлоттенштрассе, произошедшем сегодня днем.

Глаза Ранке полезли на лоб. Он снова потянулся с платком к лысине, но передумал и опустил руку.

– Вы не устаете меня удивлять. Как вам удается узнавать обо всех происшествиях, которые случаются в городе? У вас что, собственный штат осведоми-телей?

– Я не нуждаюсь в осведомителях. У меня редкий дар, герр Ранке: всегда оказываться в нужном месте и в нужное время. Про случай с мадемуазель Бланшар я спросила потому, что была сегодня в «Ореховом дереве» и видела все своими глазами.

– Не сказал бы, что этот дар из числа полезных, – пробормотал Ранке. – Вас могло зацепить пулей.

– Не думаю. Стрельба была вовсе не беспорядочной. Тот человек с бакенбардами выбрал своей мишенью мадемуазель Бланшар, прочие посетители ресторана его не интересовали. А я сидела в стороне.

– Если вы видели все сами, зачем спрашивать меня о деталях? Я там не был.

– Детали покушения мне не нужны. Расскажите о последствиях.

Герру Ранке никогда прежде не доводилось выступать в роли допрашиваемого. Он впервые в жизни ощутил то, что ощущали доставленные в его кабинет арестанты, которых он умело бомбардировал быстрыми точными вопросами.

– Видите ли, – проговорил он и скомкал влажный платок, – о последствиях говорить рано, прошло всего несколько часов, разбирательство продолжается… К счастью, обошлось без жертв. Никто не убит, не ранен, если не считать кухарки, которая, испугавшись выстрелов в зале, порезала себе руку разделочным ножом. Заведению нанесен незначительный ущерб: разбито пять тарелок, восемь рюмок, два бокала и…

– Что с мадемуазель?

– Ничего серьезного. Пули ее не задели. От услуг лекаря она отказалась, и господин Либих отвез ее к себе домой на Лейпцигштрассе.

– Разве она поселилась у него?

– У мадемуазель Бланшар, насколько мне известно, нет своего жилья в Берлине. Приезжая сюда, она останавливается в гостинице «Шпрее». Но после сегодняшних событий она наотрез отказалась возвращаться в гостиницу, и Либих увез ее с собой. Учитывая близость их отношений, он имеет на это право.

– А что стрелявший? Полиция ищет его?

– В меру сил, мадам, – ответил Ранке с видом провинившегося отрока. – Берлин наводнен преступными элементами, отыскать среди них нужного – сложнейшая задача. Этот человек, по всей видимости, специалист в своем ремесле. Очень уж ловко он исчез из ресторана, никто даже не заметил, в какую сторону он побежал. Но я надеюсь на удачу. Его приметы розданы всем полицейским, наши люди прочесывают окрестности. Если бы удалось задержать его в момент преступления…

– Было бы еще лучше, если бы он сам пришел в полицию и сдался. – Анита положила руку на ридикюль, что означало у нее намерение прекратить беседу. – Это все, что я хотела узнать. Danke, Herr Ranke.

Прозвучало в рифму, но Ранке не заметил и не улыбнулся. Тяжело поднявшись из-за своего рабочего стола, на котором среди бумаг стоял гипсовый бюстик Барбароссы, он проводил Аниту до двери. Перед тем, как выйти, она сказала ему:

– Вы, разумеется, будете спрашивать у мадемуазель Бланшар, кому выгодна ее смерть и нет ли у нее врагов. Но прежде я бы посоветовала вам задуматься вот над чем. Этот, как вы говорите, специалист-убийца стрелял из револьвера с расстояния в десять шагов. Ему никто не мешал, он сделал несколько выстрелов, переколотил посуду и ни в кого не попал. Чудно, не правда ли?

* * *

Дом Гельмута Либиха на Лейпцигштрассе Анита нашла без труда. Здесь тоже громоздились обломки баррикад, а некоторые здания зияли выбитыми окнами. Однако строгий особняк Либиха не выглядел пострадавшим, разве что из окружавшей его решетчатой ограды были выломаны несколько прутьев.

В палисаднике, примыкавшем к ограде, возился человек в высоких сапогах и измазанной грязью рабочей куртке – перекапывал землю. Анита подошла к ажурной решетке и сказала по-французски:

– Мне нужен хозяин, господин Гельмут Либих.

Был ли ее вопрос понят, осталось неизвестным. Человек с лопатой, не отрываясь от своего занятия, угрюмо кивнул в сторону ворот. Металлическая калитка в них была приоткрыта. Анита прошла через нее и ступила на посыпанную песком дорожку, которая вела к крыльцу особняка. Дорожку с обеих сторон обступали деревья, а над нею нависали проволочные арки, на которых сухо шуршали на ветру увядшие побеги хмеля.