Волчий камень

Однако ощущение было обманчивым. Разглядывая гостиную, гобелены в которой изображали Тристана и Изольду, героев знаменитой поэмы Готфрида Страсбургского, Анита заметила на столе бронзовую пепельницу, а в ней – окурок вполне современной сигары. Владимир Сергеевич кивнул, дав понять, что и от него не укрылась эта важная деталь.

Они вошли в зал, напоминавший тронный. Прежде всего он поражал высотой потолка, выкрашенного в голубой цвет, что создавало впечатление бездонной небесной глубины. Росписи на стенах здесь были посвящены раннехристианской истории. Громадная люстра, подвешенная на уровне галереи со вторым ярусом обрамляющих зал колонн, удивила искушенную в предметах искусства Аниту не только своими размерами, но и мастерством, с каким она была сделана. Лестница из каррарского мрамора вела на полукруглый открытый балкон. Опершись на перила, Самарский обвел взглядом замерший лес и вполголоса проговорил:

– Такого я никак не ожидал. Замок пуст?

– Кажется, мадемуазель Бланшар опять оставила нас с носом, – сказал Максимов, опустив винтовку прикладом на пол.

– Она могла уехать в Берлин, – предположила Анита. – Вы сами говорили, что времени у заговорщиков в обрез. Какой смысл торчать в глуши, когда надо действовать без промедления?

Самарский слушал и хмурился. Придуманный им план летел к черту.

– Почему бы не предположить другое? – опять вступил Максимов. – Мадемуазель сообразила, что ловить в берлинском пруду больше нечего, и, чтобы избежать неприятностей, не теряя времени, подалась отсюда не в Берлин, а, скажем, в Женеву. Или в Рим. Полтора миллиона фунтов позволят ей наслаждаться покоем в любой стране мира.

Владимира Сергеевича подобный оборот дела совсем не устраивал. Он сердито надул губы и стукнул рукояткой револьвера по перилам.

– Не будем делать скоропалительных выводов. Лучше продолжим нашу в высшей степени захватывающую экскурсию. Мы ведь осмотрели еще не весь замок.

Никто не возражал. Чувство опасности притупилось, и Анита сосредоточилась на изучении внутреннего замкового убранства. Она представила себе, что находится в музее.

Поднялись на третий этаж. Первая комната, попавшаяся им, походила на рабочий кабинет. Обстановка здесь была сугубо деловой, об общем антураже замка напоминали только два скромных гобелена с изображениями Лоэнгрина и висевший над письменным столом портрет Вольфрама фон Эшенбаха. В углу возвышался сейф, изготовленный, судя по заводскому клейму, в 1847 году в Бельгии.

– Новая сюжетная линия в средневековой сказке, – пробормотал Самарский. – Цепь времен распадается на глазах, из эпохи рыцарских доспехов мы попали в эпоху несгораемых шкафов.

– Следы, – сказала Анита, глядя на ковер, где виднелись отпечатки подошв с частицами еще не высохшей грязи.

– И следы свежие! – Самарский подошел к сейфу. – Ну-ка, а здесь что?

Он потянул дверцу на себя, и она легко распахнулась. Грозный с виду сейф оказался незапертым. В нем обнаружилась только одна вещь – стоявший на нижней полке вместительный саквояж.

– Ставлю червонец против пуговицы, что там бомба, – сказал Максимов.

– Снова бомба? – недовольно скривился Самарский. – Признаться, бомбы мне уже поднадоели. Нет ли там чего пооригинальнее?

Он перенес саквояж на стол. Максимов на всякий случай отошел к двери и потянул за собой Аниту. Один только Томас не двинулся с места и, вообще, хранил полное хладнокровие.

Владимир Сергеевич положил револьвер на стол, раскрыл саквояж и присвистнул.

– Гоните червонец, Алексей Петрович! Здесь не бомба…

– Что же тогда?

– Загляните сами.

Максимов не без опаски приблизился к саквояжу.

– Деньги!

Самарский вынул тяжелую, запечатанную бумажной полоской пачку, подбросил ее на ладони.

– Не просто деньги, а английские фунты. Как известно, Гельмут Либих предпочитал хранить свои сбережения именно в этих денежных знаках.

Осмелевший Максимов запустил руку в саквояж.

– Их же тут… миллион!

– Больше, Алексей Петрович, больше! Если не ошибаюсь, перед нами вся казна берлинских революционеров.

– Они что, бросили ее? Полтора миллиона фунтов?!

Анита стояла уже возле стола. Найденные деньги ее не интересовали: она метнула быстрый взгляд на стол, на распахнутый сейф, на окно.

– Тут нам больше делать нечего. Идемте дальше!

– Дальше? – Максимов с глупейшим видом воззрился на жену. – Зачем дальше? Казна мятежников у нас в руках, берем ее и уносим ноги! Разве не это было целью нашего похода?

– Вам трудно возразить, – задумчиво промолвил Самарский, – и все же не понимаю… Пустой замок, открытый сейф и набитый ассигнациями саквояж – такое в моей практике случается впервые.

– И вы согласитесь уйти, даже не попытавшись разобраться, что же здесь произошло? – с горячностью заговорила Анита. – Алекс по природе ленив и нелюбопытен, но вы-то…