Волчий камень

Из дула ее револьвера вылетело пламя, и Самарский, вскрикнув, повалился на купол башни. Максимов схватился за пояс, на котором висел пистолет, но, опережая его действия, грохнул винтовочный выстрел. Обветшалые перила за спиной мадемуазель Бланшар разлетелись в осколки. Лишившись опоры, она взмахнула руками, как потерявшая равновесие канатоходка. Гудение ветра разорвал истошный вопль… Максимов бросился к обрушившимся перилам и увидел стремительно падавшую с башни фигурку – нелепую, как те деревянные паяцы, что вываливались из потолка в приснопамятной квартире на Фридрихштрассе. Фигурка беспорядочно переворачивалась в воздухе, цеплялась за балконы и оконные карнизы. Она упала на каменные плиты во внутреннем дворике замка. Максимов сделал шаг назад.

– Алекс! Алекс, я не хотела ее застрелить… я…

Максимов обнял дрожавшие плечи Аниты, отобрал у нее винтовку.

– Пуля попала в перила… Но это неважно. Ты все сделала правильно. Ты умница!

Он бросил винтовку и крепко поцеловал Аниту в губы. Она успокоилась, прижалась к нему, но все еще дрожала – теперь уже от холода.

– Должен вам сообщить, господа, что ваш друг мертв…

Ранке стоял над телом Самарского. Владимир Сергеевич не подавал признаков жизни. Бюргерский цилиндр скатился с его головы, мокрые волосы налипли на лоб.

Максимов нежно оторвал от себя Аниту, подошел к человеку, с которым был знаком всего два дня. Нагнулся над ним, отбросил прядь волос с его лица.

– Да, он мертв… На этот раз мадемуазель не промахнулась.

С башни по той же темной винтовой лестнице спускались молча, в подавленном состоянии. Максимов поддерживал спотыкавшуюся супругу.

– Тебя не ранили?

– Нет. – Она машинально тронула ухо. – Этот недоносок там, внизу, отстрелил мне серьгу. Пустяки…

В комнате, откуда они начали погоню за мадемуазель Бланшар, лежали два трупа – Франца и его напарника. На груди Франца рядом с бутафорским кровавым пятном расплылось еще одно – настоящее. Ранке перешагнул сначала через одного убитого, потом через второго и внезапно разразился целым потоком ругательств на родном языке.

– Что такое? – вздрогнула Анита, оттолкнув заботливого мужа.

– Саквояж!

Дверь в комнату была, как и прежде, распахнута, но лежавший на пороге оглушенный Томас словно улетучился. Вместе с ним исчез и саквояж с полутора миллионами английских фунтов.

* * *

– Для начала расскажите, как вы нас отыскали, – попросила Анита, сидя в натопленном и ставшем по-домашнему уютным номере «Бранденбурга» и допивая второй бокал крепкого испанского вина (вернейшее средство для успокоения и расслабления нервов, слишком долго пребывавших в напряженном состоянии).

– Вы все еще держите меня за простака? Стыдно, мадам, стыдно, – ответил Ранке с укоризной. – Ваше вторжение в планы мятежников могло дорого вам обойтись. Вы ведь и сами это понимали, правда? Два покушения на вас сорвались, но где два, там и третье. Имел ли я право допустить, чтобы вы погибли? Я имею в виду не только пользу, которую вы принесли нашему государству, разоблачив Хаффмана и госпожу Бланшар. Гибель иностранца – всегда морока, сплошные неприятности, вплоть до международных скандалов… Я выражаюсь не слишком цинично?

– Вы выражаетесь искренне, – сказала Анита, взболтнув остатки вина в бокале. – Для меня это важнее. Я люблю, когда люди говорят мне правду.

– Вот вам вся правда. Я приставил к вам своего человека, он снял номер по соседству. Если провертеть в стене крохотную дырочку, слышимость будет просто идеальная… Короче говоря, о вашем намерении посетить Волчий Камень я знал еще вчера. Поскольку полицейский отряд, как вы справедливо заметили, произвел бы слишком много шума, я решил подстраховать вас лично. Мне подумалось, что помощь вам не помешает.

– Вы подоспели вовремя. Мы с Алексом должны покаяться за то, что сразу не поставили вас в известность. Может быть, тогда все сложилось бы не так драматично.

Аните жаль было и Самарского, и пропавших полутора миллионов.

Ранке повел себя благородно:

– Что до вашего Томаса, то вина за его бегство – целиком на мне. Я попросту забыл о нем, когда мы увлеклись погоней за быстроногой мадемуазель. Непростительно для офицера полиции с тридцатилетним стажем.

– Не казнитесь, герр Ранке. Главные действующие лица заговора обезврежены, их помощники рассеяны, оружие найдено. Если вы теперь соберетесь уходить в отставку, то более блестящего завершения карьеры трудно и пожелать. Только вряд ли после такого успеха вас отпустят.

– Все так, мадам, – притворно завздыхал польщенный Ранке, – но полтора миллиона! Где, скажите на милость, искать этого проходимца?

– Расставить немедленно посты на всех дорогах, – предложил Максимов. – Он еще не успел покинуть Пруссию…

– Вы представляете, сколько в Пруссии дорог? И потом, никто не мешает ему двигаться лесом, где нет и не может быть никаких постов.

– По лесу на экипаже?