Волчица и пряности. Том II

Лоуренс понял, что пора перейти от описания преимуществ к рассказу о вероятных сложностях. Однако ставить под сомнение состоятельность плана ни в коем случае не следовало.

— Я не справлюсь сам по двум причинам. Во-первых, срок уплаты моего долга вашей компании истекает сегодня, и после захода солнца меня схватят. Во-вторых, это всё, что у меня осталось, — Лоуренс вынул кожаный мешочек с драгоценными деньгами, распустил шнурок и высыпал содержимое на стол. Возникла горка из золотых и серебряных монет — те самые три люмиона. В глазах Ремелио, который так же, как и Лоуренс, был на грани разорения, заиграл блеск металла.

— Три люмиона. Вы узнаете, как я их собрал, если осведомитесь в других компаниях.

При этих словах Ремелио тяжело вздохнул: он тут же понял происхождение денег.

— Правда, это всё, что у меня есть. Возьмите в залог и, прошу, поверьте мне. А ещё… — Лоуренс подался вперёд, глядя Ремелио прямо в глаза. — Я хотел бы, чтобы вы отсрочили выплату моего долга и вложились в покупку золота для контрабанды!

Ремелио лишь поджал губы; капли пота стекали по его измученному лицу. Единственная причина, по которой он тут же не выпроводил непрошеных гостей, заключалась в том, что у него действительно была сумма, которой только и хватило бы на покупку золота. Но теперь в душе Ремелио забрезжила призрачная надежда.

Лоуренс подумал, что стоит ещё чуточку поднажать. Однако он боялся перегнуть палку и вызвать лишние сомнения. Контрабанда может принести огромную прибыль, но вместе с тем она невероятно опасна. К тому же, учитывая все обстоятельства, Ремелио может подумать, что Лоуренс на самом деле пытается его обмануть. Должно быть, в последнее время сюда толпами приходили мародёры в надежде поскорее потопить корабль, который и без того едва держался на плаву, дабы набить собственные карманы. Так что опасения Ремелио были небезосновательны. Лоуренс взвесил каждое слово, и только он хотел было заговорить, как произошло кое-что неожиданное.

— Послушайте! — Холо вступила в беседу.

Ремелио с удивлением перевёл на неё взгляд. Он недоумённо моргал, будто только сейчас заметил присутствие девушки. Лоуренс тоже смотрел на Холо, и только она одна глядела в пол.

— Разве у вас есть время сомневаться?

— Что?!

Её слова звучали одновременно как провокация и как угроза. Ремелио потерял дар речи. Иногда, в зависимости от ситуации, подобные приёмы срабатывают, но Лоуренс подумал, что сейчас такой подход произведёт эффект, обратный желаемому.

Испугавшись, он попытался её остановить, но Холо продолжила:

— Вот только что ещё один человек сбежал отсюда. Думаете, стоит мешкать?

Говоря это, Холо подняла на него пристальный взгляд, и Ремелио молча застыл, словно язык проглотил.

— Но… Ну…

— У меня отменный слух, я прекрасно знаю, о чём шепчутся ваши служащие. Хотите, расскажу, как они сейчас внизу обсуждают план побега?

— Но…

— Ах, вот ещё один ушёл! Если так продолжится, то здесь ни…

— Хватит! — крикнул Ремелио, схватившись за голову.

Холо невозмутимо наблюдала за ним. Ни один мускул не дрогнул на её лице.

Лоуренс отчасти сопереживал хозяину. Торговая компания подобна кораблю: если в дне пробоина и нет никакой надежды её залатать, члены экипажа бегут, не слушая приказов капитана. Лоуренс понимал: Холо не случайно затронула эту больную тему. Волчицу годами тяготило одиночество, и она прекрасно понимала мучения Ремелио.

— Господин Ремелио, — разобравшись в тактике Холо, Лоуренс ухватился за шанс и мягко продолжил: — Я отдаю вам эти три люмиона — всё, что у меня есть, — и предлагаю купить золото. Я знаю подходящего человека, который сможет осуществить наш план. Предложив достойную награду, мы, несомненно, можем ему довериться. А уж вы наверняка придумаете, как сбыть это золото. Я прав? Если вы отложите дату выплаты долга и выделите мне соответствующую долю, я обещаю тайно ввезти сюда золото без каких-либо неприятных последствий.

Воцарилось молчание.

— Что скажете?

Ремелио всё ещё сидел, обхватив голову руками. Слова Лоуренса будто опьянили его. Он потупился, и тишина сгущалась, словно вся компания замерла, ожидая решения хозяина.

— Господин Ремелио! — Лоуренс снова заговорил, и тот очнулся.

— Согласен… — Он поднял осунувшееся лицо; глаза горели огнём. — Сделаем это!

Лоуренс, не отдавая себе отчёта, вскочил со стула и протянул руку. И вот двое мужчин на грани разорения, погрязшие в долгах, пожали друг другу руки:

— Да простит нас Господь.

Обсудив с Ремелио детали вознаграждения и распределение ролей в предстоявшем деле, Лоуренс и Холо отправились в небольшую церквушку на востоке Рюбинхайгена. Считается, что чем выше по статусу церковь, тем ближе она к Богу, поэтому внутреннее убранство и размеры колокола должны строго соответствовать рангу храма. Церковь, перед которой сейчас стояли Лоуренс и Холо, была худшей из средних. Стены украшал орнамент, благодаря которому здание не выглядело совсем уж бедно, но всё же по сравнению со многими другими церквями Рюбинхайгена оно казалось очень скромным. Только что перевалило за полдень, и служба была в самом разгаре.