Вольф Мессинг. Взгляд сквозь время

– Послушай, Вольфи, приход Гитлера к власти – вопрос времени, что бы ни твердили по этому поводу красные и узколобые социал-демократы. Германскую промышленность устраивают идеи, высказываемые фюрером, и не устраивают идеи, высказываемые Тельманом. Германия скоро станет достаточна сильна, чтобы начать свою игру. Для этого необходимо прежде всего порвать с красными в Москве – они свое дело сделали. Затем необходимо пересмотреть Версальские договоренности. Это modus operandi[42] всех патриотически настроенных немцев. Учти, Вольфи, всех немцев, любого политического окраса. Кто этого не понимает, будет отброшен на обочину. Тельман это понимает, но он связан по рукам и ногам. Он вынужден беспрекословно подчиняться Москве, а что там думают по поводу будущего Германии, никто точно сказать не может.

– Но как же страны-победительницы?.. – вырвалось у медиума.

– Хороший вопрос, – одобрительно кивнул Вилли. – Даже самый малый шаг в сторону пересмотра Версальского договора вызовет бурную реакцию с их стороны.

– Что же делать? – растерялся Вольф.

– Привлечь на нашу сторону.

– То есть затуманить глаза? – догадался Мессинг.

– Именно, – согласился Вайскруфт. – Этого можно добиться только в том случае, если Германия решительно заявит, что порывает с большевиками и готова выступить в едином строю с западными демократиями. Для этой комбинации лучше всего подходит Пилсудский. Это давний и ярый противник России. Договор с Пилсудским – лучшее подтверждение смены курса. Этот союз обеспечит нам тыл, и в Силезии наконец-то наступит спокойствие. А ты говоришь – в Польшу! Кому ты нужен в Польше без ясных и четких обязательств, на которых мы готовы пойти, чтобы помириться с Пилсудским? Первое и наиважнейшее – согласие на отделение Силезии. Пусть она пока останется польской при четко зафиксированном в договоре соблюдении прав немецкого меньшинства. Пока! Ясновельможный пан не может не клюнуть на такую приманку.

– Почему же канцлер сам не может связаться с маршалом?

Вилли рассмеялся.

– Кто ему поверит?! Кто такой нынешний канцлер Брюнинг[43]?! Пилсудский не так глуп, чтобы ставить на хромую лошадь. Эту комбинацию невозможно провести в рамках Веймарской конституции, отсюда следующее требование – долой Веймар. Гинденбург совсем одряхлел, у деятелей из национальных партий много солидности, но мало практической хватки. Массы давным-давно отвернулись от них – и левые, и правые. Социал-демократы грызутся с коммунистами как кошка с собакой. Нам никогда не видать левого фронта. Остается единственная фигура…

– Адольф Гитлер?

– Да. Год назад у него было восемьсот тысяч избирателей, а теперь шесть миллионов.

– Ты настолько откровенен со мной, что мне становится страшно. Менее всего я хотел быть посвященным в такого рода тайны.

Вайскруфт засмеялся.

– Тайну не интересуют, хотел бы ты быть посвященным в нее или нет. Тайна сама выбирает своих приверженцев. Ищущих тайна ведет, скептиков влачит – так, кажется, говорили древние римляне. Но оставим древних в покое, нас с тобой должно волновать другое – доходы, приносимые тайной, несравнимы ни с какими другими доходами.

Заметив, что Мессинг с испугом глядит на него, Вилли успокоил его:

– Не беспокойся, Вольфи. В том, что я тебе сейчас наговорил, нет никакой тайны. Это всего лишь мое личное мнение. Демократия гарантирует право каждому иметь собственное мнение по любому вопросу.

– Когда состоится мое выступление?

– Если оно состоится… – вздохнул Вилли, затем укорил Вольф. – Если же нет, это твоя вина, Вольфи.

– В чем же я провинился?

– Зачем ты предупредил Адди, чтобы тот опасался конца декабря? Сейчас в Коричневом доме все смеются над твоей прозорливостью.

– А Гитлер?

– Он хранит молчание. Ему не с руки вступать в перепалку со старыми бойцами, да еще по такому поводу, как прогноз какого-то еврея. Ты крупно рискнул, Вольфи. Больше так не поступай – никаких непродуманных, скоропалительных предвидений, тем более бесплатных. Теперь мы связаны по рукам и ногам твоей горячностью. Впрочем, – вздохнул, – оно, может, и к лучшему. Что касается наблюдения, ты волен гулять, где тебе угодно. Только будь любезен, сообщай, где находишься. Сейчас в Германии небезопасно, особенно таким, как ты.

Мессинг знал наверняка: Вилли не лжет. Он никогда не опускался до вранья. Ему было лучше, чем кому-либо известно: с Вольфом этот фокус не пройдет. Он владел секретом тайны. Он знал, как держать медиума в руках – он мог что-то недоговаривать, прятать камень за пазухой, обкладывать флажками, загонять в угол надоедливыми фокстротами, если угодно, шантажировать и угрожать, но намеренно врать – это был не его метод.