Воля небес

На пару часов наступило затишье, после чего на дороге опять появились бесчисленные телеги татарского обоза. Правда, теперь вслед за ними катился шум битвы. Пушкари большого наряда кинулись к своим тюфякам и пищалям, высунувшим жерла в просветы между щитами гуляй-города, стрельцы же и вовсе вышли наружу, выстроившись у подножия холма.

Возки, нетерпеливо погоняемые холопами, быстро ныряли в лесок за лагерем, освобождая дорогу, за ними шли конные сотни, а позади на небольшом удалении скакали татары.

Послышался гортанный выкрик, степняки погнали лошадей, бояре своих развернули. Сотни столкнулись, засверкали сабли… Копий и стрел, похоже, не осталось ни у тех, ни у других – рубились только на мечах. На землю упали из седел несколько десятков воинов, и татары отпрянули, отдыхая и переводя дух. Кованые сотни тоже отвернули, на рысях помчались по дороге. Татары прилипчиво скакали в сотне саженей позади, готовясь к новому броску.

Но боярская конница уже проносилась аккурат мимо гуляй-города.

Басарга открыл рот, чтобы пробудить ратников от спячки – но тут как раз и грянул протяжный залп, под конец рассыпавшийся на частые отдельные выстрелы, и плотный свинцовый ливень буквально смыл степняков с дороги. Лишь редкие счастливчики, повернув коней, во весь опор уносились на безопасное удаление, да пара десятков татар, лишившись коней, драпали своими ногами.

Кованая рать въехала в гуляй-город. От общего строя отделился Ярослав, спешился возле шатров, запыхавшийся и разгоряченный, выдохнул:

– Попить дайте!

– Держи, боярин, – заботливо подал бурдючок Тришка-Платошка.

– Что пушки? – первым делом спросил подьячий.

– Не забрать было, – крякнул, утирая рот, новик. – Тяжелые больно… Там упряжки по двадцать лошадей цугом! Поди такую разверни. Но запальники заклепали всем, на совесть. Теперича токмо высверливать али переливать.

Снизу из-под холма опять загрохотали выстрелы – но это стрельцы отгоняли нескольких османов, проявивших излишнее любопытство к нежданно возникшему за спиной татарской рати укреплению.

По гуляй-городу прошло шевеление. Теперь в седла поднялся большой полк, степенно выехал на дорогу, обогнув щиты со стороны лагеря, и поскакал на север. Похоже, князь Воротынский решил наглядно доказать Девлет-Гирею, что так просто османскую армию не отпустит, будет бить и бить в спину, пока бояре живые останутся.

Теперь, когда главной своей цели ополчение добилось, с басурманами можно было и поиграть. Взять города или крепости они более не в силах. А разойдутся для грабежа – маленькие отряды будут вырезаться русскими полками. Крупными силами, способными отбиться, – опять же грабежом не займешься. Если полторы тысячи воинов на хутор нападут – что за прибыток на каждого достанется?

Теперь оставалось узнать, как крымский хан в таком положении поступит?

По уму – заслон малый оставить должен, чтобы русские больше не гнались, а сам к Москве дойти и для изгона главные силы рассыпать.

Однако прочно севший в гуляй-городе Михайло Воротынский явно что-то задумал. Недаром же он не просто щиты поставить велел, но и даже рвом их обкопать! К серьезному бою готовился, не к перестрелке обычной…

Большой полк вернулся незадолго до сумерек, преследуемый татарами. Пищальный залп выбил многих басурман из седел, вынудил отступить. Вид у въехавших в лагерь бояр был бодрый, не потрепанный. Стало быть, в серьезные схватки с ворогом не вступали, только тревожили.

Татарские сотни отступили недалеко, на место предыдущей стоянки – в небо оттуда вскоре поднялись дымы. Похоже, подошедшие тысячи и должны были стать тем заслоном, что помешает боярскому ополчению тревожить занятых грабежом татар и османов…

На рассвете князь Михайло Иванович поставил перед воеводами задачи: князю Сакульскому командовать огненным боем, князю Хворостинину собрать несколько полков боярской конницы и наносить татарам встречные удары, буде тяжело стрельцам за стенами придется, всем остальным – готовиться к битве долгой и тяжелой.

Отчаянное стремление новиков уйти к щитам гуляй-города Басарга решительно пресек – его полусотня обязана охранять чудотворную святыню и раненых, а также помогать увечным добраться до шатров, в заботливые руки монахов. У каждого в битве дело свое, и любое исполняться должно со всем тщанием. Однако же пищали, копья, щиты, луки велел приготовить, броню надеть. Мало ли как сеча сложится?

С рассветом татарские сотни вылетели на поле и, проносясь под холмом, принялись забрасывать укрепление стрелами. Большого урона не принесли – стрельцы прижались к самым стенам, куда стрелы не попадали; бояре, наоборот, отступили подальше, прикрылись щитами. Но с десяток холопов басурманам посечь все-таки удалось. Пушки молчали. Князь Сакульский опасался, что, как только он разрешит залп, враг тут же кинется в атаку под разряженные стволы. Редкие выстрелы стрельцов тоже цели не нашли – уж больно быстры и вертлявы были степняки.